Хирурги

Затем с девяти пятнадцати — общеинститутская конференция на первом этаже. Проводит ее обычно сам В. Д. Федоров или его первый заместитель, заслуженный деятель науки Г. А. Покровский. Зал всегда полон — посещение обязательно, а опоздать даже на секунду нельзя. Причем замечание опоздавшему не сделает никто, в том числе и профессор. Но все знают — нельзя. Сам же Федоров точен, буквально до минуты.

Общеинститутские конференции бывают еще по вторникам и пятницам. В пятницу — отчет за неделю, разбор наиболее сложных случаев, а во вторник, в 2 часа, совещание посвящается научной работе в институте. Докладываются и обсуждаются проводимые исследования, планы готовящихся диссертаций.

Но сейчас идет обычное утреннее совещание.

Сначала — доклады о положении в палатах реанимации, отчеты дежурных. Ночью экстренно оперировали больную по поводу язвенного колита. Началась операция в 10 вечера, закончилась в 2 часа ночи. Оперировал ассистент кафедры проктологии Центрального института усовершенствования врачей Павел Николаевич Олейников. Больная поступила из МОНИКИ в тяжелом состоянии: низкое давление, истощена, организм обезвожен, совсем не держала жидкости, сильная потеря электролитов. Лечили преднизолоном. Ночью начались острые боли в животе.

Операция прошла удовлетворительно. Кровопотеря восстановлена прямым переливанием. (Я уже видела, как такая Кровопотеря восстанавливается. Рядом с больным ложатся ассистент, хирург или анестезиолог, у кого подходит группа крови, и идет переливание из вены в вену. У всех заведующих отделениями на столе лежат списки с группами крови сотрудников. Естественно, больным об этом ничего не известно.)

Операция подробно разбирается. Вопросы. Ответы. Ведущий конференцию профессор В. Д. Федоров подводит итог: срочное хирургическое вмешательство было необходимо. Сделано все правильно. Состояние больной — удовлетворительное.

Затем идет информация о предстоящих сегодня операциях. Диагнозы. Материалы осмотра, снимки, анализы. Кто хирурги, анестезиологи…

Особенно сложную операцию будут делать пятидесятилетнему больному, прибывшему в институт из одного южного города. Диагноз: обширная опухоль брюшной полости с поражением слепой кишки. Больной в тяжелом состоянии. Хирург — В. Д. Федоров. Анестезиолог — Е. Г. Костылев. Операция предстоит тяжелая, очень травматичная, долгая. Вероятно, придется заменить часть брюшной стенки синтетической тканью.

После конференции Федоров уходит в операционную, предупредив своего секретаря Наталью Карповну, что освободится, вероятно, к часу.

Однако в час дня директор еще оперировал. В два — тоже.

— У него сегодня несколько операций? — спрашивали по телефону.

— Нет, одна.

В половине четвертого В. Д. Федоров, еще не успев полностью переодеться после операции, появляется в дверях. Поймав встревоженный взгляд Натальи Карповны, чуть заметно кивает: «Все в порядке». И мне:

— Хотите посмотреть, что вынули у больного? Поднимаемся в лабораторию. Здесь уже полно врачей — весть о сложной операции, как всегда, разнеслась по институту. Вот все и собрались узнать подробности, хотя заранее известно, что на завтрашней утренней конференции операцию будут досконально разбирать. Такой тут порядок — опыт каждого становится достоянием всех.

Нечто прикрытое влажной марлей лежит на лотке лабораторного стола. Размер — с хорошую кастрюлю, литра на три.

— Вес два килограмма 200,- констатирует лаборант.

— Ничего себе! Неужели опухоли бывают такого размера? Где же она была? — недоумеваю я.

— За брюшиной. Она-то и вызывала деформацию кишечника, что ввело в заблуждение при первоначальном диагнозе.

На Владимира Дмитриевича все взирают с восхищенным уважением.

— Как же вам удалось?

— Вот так…

— Это сплошные кровеносные сосуды — понимаете, опухоль вся проросла ими, каждый надо было перевязать, — горячо шепчет мне на ухо кто-то из окруживших профессора сотрудников. — Отделить опухоль было почти невозможно, в любой момент могло начаться кровотечение, с которым не справиться. Он удалил опухоль в пределах здоровой ткани, не нарушая ее капсулы, оболочки, понимаете? И о том думал, чтобы не было рецидивов. Ведь она подозрительно быстро росла. Какая точная, нежная, какая анатомичная операция!

«Анатомичная» — очень высокая похвала для хирурга. Это значит — выполнена операция с тончайшим учетом анатомии, когда движения скальпеля рассчитаны до сотых далей миллиметра.

— Из чего же состоит опухоль?

— Мне лишь бы она оказалась доброкачественной, — улыбается Владимир Дмитриевич.

— А как чувствует себя больной? — спрашиваю я, когда мы спускаемся на первый этаж.

— Нормально. Никакой патологии в кишечнике. Только эта опухоль давила, деформировала его.

Потом я узнала, что опухоль оказалась доброкачественной. Пациент выписался в хорошем состоянии.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

А теперь пришло время рассказать о том, что же это за наука — проктология и каково ее прошлое, которое всегда самым тесным образом бывает связанным с настоящим.