Хирурги

— Лишь один, в пятилетний юбилей кафедры, — отвечает Никитин. — Больше, к сожалению, не было у нас возможности. И по разу-то не успевали принимать всех желающих подучиться. Кафедра маленькая — семь преподавателей. Один — В. Д. Федоров, член-корреспондент Академии медицинских наук, три доцента (доктора наук!), три ассистента. А в начале работы был всего один профессор — «В. Д.».

БЕЗ СКАЛЬПЕЛЯ

Наркоза больной не давали. Никто не следил за давлением и пульсом. Не было ни крови, ни наложения швов. Однако операция шла здесь самая настоящая. И сложная — удаление полипов прямой кишки. К тому же и больная была в преклонном возрасте — 72 года. В этом возрасте любое хирургическое вмешательство опасно, раны заживают долго. А здесь…

После операции больная встала и сама поднялась на лифте в палату. Через пять-шесть дней она уже будет дома.

Чудо? Нет. Операция выполнена методом эндоскопического вмешательства.

Я беседую с заведующим отделением эндоскопии доктором медицинских наук В. П. Стрекаловским.

— Институт наш — научное учреждение, но работаем мы на основе практики и для практики. Поэтому у любой работы две задачи — научная и практическая. В том числе и у таких методов исследования, как эндоскопия, колоноскопия, и некоторых других, — говорит он. — При помощи стекловолокнистой оптики мы получили возможность заглянуть практически во все отделы желудочно-кишечного тракта, обнаружить полипы, язвы, всевозможные образования, вплоть до мельчайших, в 40–50 микрон. И сделать это быстро и, главное, безболезненно для пациента. Методика каша, а аппарат усовершенствован совместно с японской фирмой «Олимпус».

Колоноскопия — метод исследования, диагностики, — продолжает Стрекаловский, — но он позволяет, как вы сами видели, выполнять операции — удалять полипы, проводить расширенные биопсии.

Да, я видела, как черный эластичный шнур легко входит в кишечник пациента и мягко ползет, показывая врачу все, что встречается на пути. Одновременно изображение подается на экран цветного телевизора, идет видеозапись.

Владимир Павлович ставит пленку — и на экране проходят кадры недавних исследований. Он комментирует: это диффузный полипоз 14-летнего паренька с Алтая, оперировал потом Никитин. Это болезнь Крона — огромная язва. А вот совсем неприятный случай — на фоне неспецифического язвенного колита развился рак.

Отличный прибор! Но пока сам метод очень дорог и таких установок мало.

— Сколько же исследований вы провели колоноскопическим методом?

— Более 18 тысяч. Пожалуй, такого опыта не имеет никто в мире.

— А сколько выполнили операций?

— Около пяти тысяч. К сожалению, было шесть осложнений, после которых потребовалось хирургическое вмешательство традиционными методами.

Вместе со мной смотрят запись и слушают Стрекаловского врачи из других городов, занимающиеся на кафедре проктологии. «Всего шесть! — восхищаются они. — Ведь пациенты с полипами были пожилого возраста, и осложнения у них при традиционных хирургических операциях возможны неизмеримо чаще, всего шесть!»

Но Стрекаловский не разделяет восторга, он огорчен: «К сожалению, шесть».

Колоноскопия только один из методов, применяемых в отделении. Совместно с японской фирмой созданы комбинированные приборы для осмотра, по существу, всего пищеварительного тракта и органов брюшной полости.

Метод колоноскопии был темой докторской диссертации Стрекаловского.

Владимир Павлович родился в северной русской деревне, медицину изучал в Казани, работал в сельской больнице. Аспирантуру окончил в Москве. В лабораторию, ставшую потом НИИ проктологии, пришел десять лет назад, в 1972 году. Эндоскопия тогда только начиналась, отделения, естественно, не было. В кабинете стоял один эндоскоп.

— Скажу вам по секрету, — говорит Владимир Павлович, — нам уже тесно. «В. Д.» пробивает новое здание, по нашему проекту, с учетом того нового, что вошло в науку. К тому времени, надеюсь, у нас появятся новые отечественные приборы. Разработки ведутся, но нельзя выдавать желаемое за действительное. Это первое правило научной честности. В институте Федорова его не нарушают.

— А какие еще незыблемые правила есть у вас в институте?

— Первое — гуманное отношение к человеку, к больному, прежде всего как к живому существу, древнее правило медицины, но о котором теперь в мире иногда забывают даже врачи. Второе — безнадежных больных нет. Врач борется за жизнь и здоровье каждого больного до конца. И третье — сотрудники имеют полную свободу творчества, которая выражается в праве доказывать и отстаивать свои взгляды. А потом отвечать за них. Правила эти идут от Федорова…

«То, что сделано в нашем институте, — плод работы всего коллектива, поэтому обо мне лично писать не надо, пишите о коллективе, о сотрудниках, об институте», — вспомнились мне слова В. Д. Федорова.