Хирургический выбор

– Ладно. После завтрака поедем в больницу, встретимся с твоей мамой и решим, что делать.

Около семи часов утра они, держась за руки, торопливо шагали ко входу в корпус B, где располагалось отделение кардиохирургии. До начала консилиума оставалось полчаса, и Алессио позарез нужно было успеть выяснить, как найти дедушку Элио. По дороге он уже позвонил в клинику и попросил одну из медсестер дождаться его.

Когда они вошли в ординаторскую, Элио, взглянув на усталых медиков, крепче вцепился в руку Алессио. Врачи дружно поздоровались, улыбнувшись мальчику, но вопросов задавать не стали.

– Садись за мой стол, – подтолкнул его Алессио. – Либо на диван.

– Я уже был здесь вчера, – с тревогой ответил Элио.

– Именно, – подтвердил Алессио.

– Чао, – подошла к ним медсестра. – Ты просил кого-нибудь из медсестер задержаться?

– Спасибо, Лаура. Я попрошу тебя об одолжении: присмотри некоторое время за этим чудесным ребенком, пока я не вернусь.

– Это, случаем, не сын Лилианы Мареска? – спросил один из хирургов.

Алессио вопросительно посмотрел на Элио.

– Да, так зовут мою маму, – тихим испуганным голосом ответил мальчик.

– Отлично! – обрадовался Алессио. – Все в порядке? – поинтересовался он, красноречиво глядя на коллегу, тем самым призывая его не сообщать ничего ужасного.

– Да, она приходила в сознание, но потом… –медик замолчал. Глаза Алессио потемнели, но коллега добавил: – Потом Патрицио ввел ей снотворное. Она очень тревожилась за сына. Она до сих пор спит, насколько мне известно. Патрицио с ней.

– Понятно, – облегченно вздохнул Алессио. – Послушай, Элио, я сейчас пойду к твоей маме, а ты жди меня здесь, договорились? – спросил он, садясь перед мальчиком на корточки. – Все хорошо, ты ведь слышал?

– Да, – сказал Элио, кивнув, потом обнял Алессио.

С трудом усмирив волнение, Алессио деликатно высвободился из детских объятий и, попятившись, поспешно покинул ординаторскую. Он решительно зашагал в сторону палаты интенсивной терапии, куда вчера поместили маму Элио. Не дойдя до нужной двери, он столкнулся с усталым анестезиологом, выходящим из соседней палаты. Судя по его виду, он всю ночь так и метался между реанимационными палатами.

– Чао, Патрицио, – поприветствовал Алессио коллегу. – Как синьора Мареска?

– Мареска? Палата?

– 420.

– Ах… Я как раз к ней. Самый тяжелый случай из всех этой ночью.

– Почему? – нахмурился Алессио.

– Все шло отлично. Она дышала самостоятельно, все показатели были удовлетворительными, я начал выводить ее из наркоза. Но придя в сознание, она вспомнила о сыне, и ее охватила паника, уж не знаю, что с ним приключилось, – развел руками анестезиолог. – У нее просто истерика началась, в ее-то состоянии! Мне пришлось вколоть ей убойную дозу успокоительного.

– А сейчас?

– Должна бы проснуться, но я опасаюсь нового кризиса. С ней неусыпно сидит мой ассистент.

– Отлично, я как раз иду к ней, чтобы сообщить, что с ребенком все в порядке.

– Какая хорошая новость! – улыбнулся анестезиолог.

Вдвоем они вошли в палату. Женщина, подключенная к аппаратам, спала.

– Как она? – спроси Алессио.

– Все в норме. Я жду, когда проснется, – ответил молодой ассистент.

Женщина пошевелилась, видимо, потревоженная голосами. Веки ее задрожали, но она никак не могла приподнять их. Алессио впился изучающим взглядом в лицо той, за жизнь которой он вчера боролся целых сорок минут. У него ведь даже не нашлось времени рассмотреть ее. На вид ей было не более тридцати. Под шапочкой виднелись темные волосы. Заостренный подбородок, аккуратный нос, плавные линии щек, густые черные ресницы – все эти черты рисовали симпатичное лицо.

Вдруг глаза женщины резко распахнулись. Они были такими же серыми, как у Элио. Алессио не сводил с нее внимательного взгляда. Сначала ее отсутствующий взор бесцельно блуждал по потолку, а потом глаза стремительно наполнились паникой.

– Синьора, послушайте меня! – Алессио решительно шагнул к ней, предотвращая истерику. – Ваш сын в безопасности. Он здесь в больнице, в ординаторской. Успокойтесь!

Она протяжно выдохнула и тут же сморщилась от боли. Затем опустила веки, будто почувствовав себя плохо. Показания на мониторе в самом деле изменились, и анестезиологи нахмурились.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Алессио мягко, осматривая перебинтованную грудь.

– Очень болит в груди, – морщась, проговорила она.

– Это закономерно. Можно убрать дренажные трубки, – обратился Алессио к анестезиологу. – Позовите медсестру, мы проведем процедуру.

– Как мой мальчик? Где он был ночью? – отрывисто спросила она. Лихорадочно блестящие серые глаза тревожно впились в Алессио.

– У меня дома, не волнуйтесь, с ним все хорошо, – улыбнулся Алессио.

– У вас дома? – расширились ее глаза. – Могу я его увидеть?

– Сейчас нет, – мотнул головой Алессио. – Кстати, синьора Мареска, как я могу связаться с дедушкой Элио? Могу я передать ему ребенка?

– Моему отцу?

– Не знаю, – пожал плечами Алессио. – Дедушка, который живет в Ассизи.

Лилиана в изнеможении закрыла глаза.

– Все равно другого выхода нет… – пробормотала она с безысходностью.

– В чем дело? Вы не доверяете ему ребенка?