Хирургическое вмешательство

Когда Ксе открыл глаза, Жень смотрел на него и улыбался. На лице бога шаман успеть повидать разные улыбки — робкую, задиристую, беспечную… но этой он прежде не видел. Жень просто-таки сиял, и от недоброго его веселья страх, который Ксе успел преодолеть в себе, вернулся и окреп, сделавшись предчувствием неизбежной беды.

Ксе не стал задавать вопросов. Он сосредоточился и обратился мыслями к Матьземле. Позвал ее.

И не услышал.

…он был заперт. Заключен в непроницаемый кокон, стенки которого в бешеном темпе вращались, бледно искрясь от напитывавшей их энергии; они были полупрозрачны, и Ксе видел жуткие протуберанцы, которые стремительно выбрасывал и вновь втягивал в себя вихрь. Кокон, внутри которого находился шаман, был не центром смерча, а лакуной, крохотным островком покоя, сотворенным для Ксе вблизи истинного центра, но чем дальше, тем хуже становилась видимость, и настоящих размеров вихря шаман оценить не мог, тем более, что не мог, как обычно, сравнить его с беспредельным телом стихийной богини. Он понимал только, что вихрь огромен, по-настоящему огромен и полон дикой грозовой мощи, готовой вырваться и сокрушить…

Шаман вынырнул из стихии, как из бассейна — насквозь мокрым от пота. Божонок по-прежнему смотрел на него и улыбался, теперь уже с долей гордости.

— Жень, — хрипло проговорил Ксе, заставляя себя стоять прямо. — Жень, пошли отсюда.

— Куда? — Шаман сам изумился, когда божонок действительно подошел к нему.

— Обратно. В метро.

— Зачем? — Жень лукаво прищурился.

— Ты же видел.

— Что?

— Кто… — Ксе проглотил вязкий комок слюны. — Кто — там? Кого ты там за углом увидел?

— Жрецов, — с готовностью ответил Жень и солнечно заулыбался.

— Адептов?

— Угу.

Ксе без лишних слов сграбастал его за рукав и потащил за собой. Он имел сказать богу нечто по поводу его несмешных шуток: Ксе не сомневался, что силу, которую он увидел, Жень отлично контролирует и не дает шаману ощутить родную стихию нарочно, из каких-то своих соображений. Ксе не представлял, какие соображения могут иметься у неуравновешенного подростка, но все яснее понимал, в насколько опасном положении оказался, и оттого внутри нарастала злость. Богиня просила позаботиться о пацаненке — хорошо, это долг шаманов, и Ксе согласился, и Дед Арья принял на себя часть груза, и Лья обещал помочь. Но если этот пацаненок будет вот так выступать…

Впрочем, проводить разъяснительные беседы следовало где-нибудь в спокойном месте.

— Ксе, — слегка задыхаясь, окликнул Жень.

— Помолчи.

— Ксе!

Шаман только резко выдохнул, почти зарычав.

Бог рассмеялся и стал на месте.

Ксе в ярости на него воззрился. Сдвинуть упершегося Женя силой было не проще, чем фонарный столб, потому он и не пытался, но…

— Ксе, пусти меня.

— Придурок мелкий, ты ведь…

— Да пусти же, — буднично попросил Жень. — Я их убью.

И наклонился подтянуть шнурки на кроссовках.

…Ксе стоял как пыльным мешком ударенный. Ему отчаянно хотелось, чтобы здесь сейчас каким-нибудь чудом появился Дед. Иные ценные идеи осенять не желали. Божонок определенно нуждался в очередном сеансе выкручивания ушей. Ксе не умел обращаться с детьми, тем паче подростками, а перед капризами пубертатного бога был совершенно беспомощен.

— Смотри! — горделиво велел мальчишка.

Шаман пошел за ним как баран на веревочке; он думал что-то сердитое, но толком даже выругаться не мог.

…вот — жрецы. Не какая-нибудь мелкота — адепты. Двух дней не прошло с тех пор, как божонка судорога свела от ужаса, стоило ему заподозрить жреца в Ксе. Только этим утром Дед Арья ради просьбы Матьземли и жизни Женя пожертвовал своей совестью. А нынче время послеобеденное, и Жень требует, чтобы Ксе смотрел; ни дать ни взять стишок собирается читать с табуретки…

Шаман нервно хихикнул.

Жень отпустил его руку.

— Ты боишься, что ли? Не бойся.

— Стрелять будешь? — не в силах согнать с лица косую ухмылку, предположил Ксе. Ему происходящее казалось каким-то ирреальным: «Этого на самом деле нет, потому что так не бывает…»

— Нет, — задумчиво сказал Жень, щупая пистолет под курткой. — Патронов мало. Беречь надо.

— А… чтоб тебя, — выдохнул Ксе. — И что ты собираешься делать?

Бог улыбнулся.

— Я же сказал — смотри.

Кажется, будто медленно, без сомнения и боязни, погружаешься в теплую воду; она смыкается над твоей макушкой, лаская кожу течением и переплеском, и ты, человек, вдруг научаешься дышать как рыба, забывая о последней преграде между тобой и водой…

Дед Арья настоятельно рекомендовал родителям шаманят хотя бы раз свозить детей на море. Ксе бывал там и до первого погружения в тонкий мир; ощущения действительно оказались похожими, и он радовался тому, как легко и приятно учиться… С тех пор Ксе делал это тысячи раз.

Сейчас он этого не сделал.

Ксе, шаман, не погружался в стихию.