Хирургия мести

— Я не работаю, — напомнила я, внутренне съежившись.

— Но это ведь временно. Найдем что-нибудь, — уверенно отозвался Павел, и я не стала пускаться в долгие разъяснения о том, что за десять лет не получила ни одного мало-мальски стоящего предложения. — Главное, что мы сможем быть вместе, правда? — он поднес мою руку к губам и поцеловал.

Мне уже давно не было так легко, как этим вечером.

Я не испытывала неловкости, непринужденно общалась, даже смеялась, чего не делала уже очень давно. И с каждой секундой во мне крепла уверенность — надо решаться, надо уходить, разводиться, потому что вот он, мой единственный оставшийся шанс хоть какое-то время пожить с человеком, которому я не безразлична.

Я ведь еще молодая, почему же должна киснуть в четырех стенах рядом с тем, кто давно уже не воспринимает меня как женщину?

Павел пошел провожать меня, и я, взвесив все, решила, что приглашу его к себе — а там будь что будет. По дороге опять разговаривали, и как-то случайно всплыло имя Стаськи — не помню даже, в каком контексте, кажется, что-то о подругах говорили.

— Погоди, как фамилия? — переспросил Павел.

— Казакова, а что?

— А она не журналист случайно?

— Не случайно. Она журналист, и весьма хороший. А что?

— Да так… показалось, что слышал.

Зайти ко мне Павел отказался, но сделал это так мягко и деликатно, что я даже не почувствовала отказа и не обиделась. А уже лежа в постели вдруг вспомнила, что он живет в том же городе, что и Стаська.

Павел обещал позвонить утром, но мой телефон молчал до самого обеда, и тогда я рискнула и написала сообщение сама. Ответа тоже не последовало.

Я слонялась из угла в угол, не в силах заняться хоть чем-то, чтобы не быть застигнутой врасплох — вдруг Павел позвонит и скажет, что хочет увидеться. Тянулись часы, а звонка не было.

Внезапно мне пришла в голову мысль — а что, если с Павлом что-то случилось? Ведь бывает всякое — мог попасть под машину, например, или стать жертвой нападения.

От этого стало еще хуже.

К моменту, когда телефон зазвонил, я уже успела придумать пару кровавых историй с участием Павла.

Схватив трубку, я увидела на экране незнакомый номер и с замирающим сердцем нажала кнопку ответа:

— Да, я слушаю.

— Привет, — прозвучал в трубке сиплый голос Стаськи. — Как дела?

— А, это ты… — я даже не смогла скрыть разочарования.

— А ты кого ждала?

— Неважно… Стась, если ты просто поболтать, то перезвони попозже, а?

— Важный звонок?

— Ну, точно важнее, чем просто переболтушки, — господи, зачем я это сказала? Но было уже поздно.

Стаська сбросила звонок, и все мои попытки тут же перезвонить и извиниться разбились об автоматическое «абонент отключил телефон». Обиделась…

Павел так и не позвонил.

Я просидела дома до глубокой ночи, даже за молоком не вышла, завтра придется пить кофе с сухими сливками, чего я не люблю. Но я боялась оказаться не дома, когда Павел позвонит — вдруг бы он захотел приехать.

Со мной никогда не случалось такого — чтобы влюбиться в человека, с которым едва знакома и виделась всего раз десять. Но в Павле я почувствовала родную душу, человека, которому можно довериться, с которым у меня возможно какое-то иное будущее, чем с Захаром.

Он не позвонил, не приехал…

Я провела бессонную ночь, мучаясь догадками и в глубине души чувствуя вину перед Стаськой за то, что так грубо ей ответила.

Телефон у нее был выключен, так что извиниться я не могла, и это тоже расстраивало. Надо же, как опять все разом навалилось…

Утром неожиданно приехал Захар, открыл своим ключом, и я испугалась — об этом совсем не подумала, а вдруг бы у меня остался Павел, тогда что? Хотя… наверное, так и лучше было бы — ничего не надо объяснять. Но Захар и так никаких объяснений не хотел, он приехал за какими-то книгами, которые долго искал в шкафу.

Со мной только равнодушно поздоровался, скорее по привычке.

Меня это задело:

— Я что, пустое место?

— Ты что-то сказала? — пробормотал он, не переставая перебирать книги на полке.

— Ничего.

Я заперлась в ванной и просидела там до тех пор, пока Захар не ушел.

Телефон молчал по-прежнему, Стаська тоже не подключилась.

Старый ее номер был заблокирован, и я совершенно не представляла, как теперь с ней вообще связаться. Только ждать, когда сама позвонит. Опять ждать.

Я только и делаю последние десять лет, что постоянно чего-то или кого-то жду. И при этом все равно никому не нужна.

Подруга обиделась, муж ушел, кавалер пропал. Даже мама не звонит второй день.

Если я умру в этой квартире, меня даже не сразу хватятся — если только Захару срочно понадобится что-то, и он приедет из пригорода.

Эта мысль оказалась совершенно невыносимой, и я заплакала от жалости к себе. Как же это страшно — быть живой, но никому не нужной…

Павел не позвонил ни вечером, ни на следующий день, и я перестала ждать звонков, решив, что сама тоже не позвоню.

Значит, не судьба.

Но внутри все равно теплилась надежда — ну ведь не мог человек говорить такие слова просто так, чтобы забить паузу в разговоре… Нет, так не бывает. Просто он занят — или что-то случилось.

Станислава