Хирургия Плоти (ЛП)

«Полицейский с Капитол Хайтс словил пулю в живот прошлой ночью», говорит одна из «Дорожных Свинок». К тому времени ты уже не помнишь её имя, так что просто зовешь её Безымянной. «Дорожными свинками» кличут полицейских групис, эти девчонки всегда стремятся устроиться на работу в забегаловки Севен-Илевен, что находятся рядом с отделениями полиции. Ты никогда не понимал подобной одержимости, считая большинство полицейских — включая самого себя — людьми с психическими отклонениями.

— Слыхал, — кивает головой Джексон, откупоривая десятую бутылку пива «Нейшенал Бо». — Знаю я этого парня, его зовут Фостер. Кучка отморозков, надышавшись ангельской пыли, продырявили ему брюхо прямо на входе в супермаркет, что они пытались грабануть. Группа быстрого реагирования накрыла их всех спустя пару часов. Эти уёбки еще и заложников пытались захватить в «Арбис». — Ты сглатываешь. — А с что Фостером?

— Он сейчас в реанимации. Врачи говорят шансы у него пятьдесят на пятьдесят. — Джексон продолжает давать пьяные наставления, словно преподаватель студенту. — Это все потому, Сеймур, что он свой жилет не надел. Всегда носи жилет.

Сам ты никогда не носишь жилет, и не потому что на дворе лето, а потому что никто их не носит. На улице настоящее пекло и кожа под ним просто горит огнем. К тому же ты не хочешь, чтобы сослуживцы считали тебя ссыклом.

— Но ты же свой никогда не надеваешь, — парируешь ты.

— Не надо делать так, как делаю я, Сеймур, а делай так, как я тебе говорю.

— Он пьян, — шепчет тебе на ухо Безымянная.

Её рука сжимает твоё бедро, при этом томно прижимаясь к тебе грудью. В углу по грязному экрану телевизора мелькают кадры восьмимиллиметрового порнофильма; ты мало обращаешь на это внимание, но ты хорошо слышишь стоны, доносящиеся из ящика. Пуля в живот, вот о чем думаешь ты. Все окружающие — и девчонки, и другие копы — разбрелись по задним комнатам.

— В первый год моей службы, — продолжает Джексон, — Я как-то всадил четыре пули в одного наркошу. И знаешь, что сделал этого говнюк?

— Ой, Джекси, да оставь ты его в покое! — настаивает Безымянная.

Вы сидите на провонявшем пивом диване и к этому времени её рука уже практически у тебя между ног. А порнушка все мелькает и мелькает, затертая блондинка со стеклянными амфетаминовыми глазами выдрачивает сперму из члена, что стреляет не хуже твоего табельного оружия.

— Этот говнюк подымается и палит в меня из двадцать второго «Ругера», всаживая 4 пули прямо мне в потроха. — Джексон в тот же миг задирает футболку, демонстрируя шрамы. — Он ранил меня в живот. Я чуть не умер. Две недели было чувство, словно я нажрался раскаленных гвоздей. А после, еще полтора ебучих года просидел на инвалидности.

Ты снова сглатываешь, новобранец ни жив, ни мёртв от страха.

Джексон сминает свою пустую пивную банку, и хмуро смотрит на тебя.

— Почему ты пошел в полицию, Сеймур? О чем ты вообще думал?

Это был хороший вопрос.

Спустя какое-то время Джексона вышвырнут из полиции и приговорят к году в окружном исправительном центре за попытку растления малолетних.

А с Безымянной той ночью тебе ничего не обломится. Какой-то левый коп зайдет внутрь и уведет её в заднюю комнату.

* * *

Три недели спустя:

Ты словно чувствуешь приближение смерти, это говорит в тебе твоя интуиция или же это обычный страх? Почему-то ты уверен, что будешь убит, если не будешь обращать внимания на знаки. И ты уверен, что это обязательно будет пуля в живот.

За пять минут до окончания смены ты получаешь свой первый шанс посетить окружной морг.

— Ну и как тебе это нравится? — с ухмылкой спрашивает шеф Уилльямсон. — Новобранец наконец-то получил свой собственный код 64! Пострадавший был убит прямо за черепичным заводом на Блейденсбург Роуд. А это в нашей юрисдикции, Сеймур. Ты знаешь, что это значит?

— Не знаю, — отвечаешь ты, чувствуя, как холод страха сковывает тебя изнутри.

— А это значит, что ты обязан обследовать тело на наличие следов насилия.

Уилльямсон, с улыбкой хэллоуинской тыквы, распахивает железную дверь. На ней большими красными буквами написано «ВХОД ТОЛЬКО ПО СПЕЦ. ДОКУМЕНТАМ» и отмечаешь про себя, что никто их у вас не потребовал. Дверь со скрипом отворяется, выпуская наружу вонючий холодный воздух; какое клише ни дать, ни взять. А шеф так просто в восторге. Он словно говорит: «Добро пожаловать в мой дворец».

Это не так, как по телевизору. Ты ждешь увидеть стену с выдвигающимися ящиками, но здесь лишь только столы. На одном столе лежит тело в мешке для трупов, что меньше ярда длинной. В Сет Плезент прошлой ночью убили ребенка, — видимо это он и есть. Утопили в раковине. На другом столе свалена груда черных пластиковых пакетов: части тел.

— Ты не принесешь мне Колы из холодильника, а? — вопрошает шеф.

С легким головокружением ты идешь к холодильнику, чтобы в тот же миг от него отпрянуть. Посреди полки лежит пакет на молнии с отрубленной человеческой стопой.

— Попался! — кричит шеф и сгибается от смеха.

Твой желудок сжимается. Тебе не смешно.