Хищева невеста (СИ)

А Пёсе только того и надо. Схватила лукошко и в лес. Рано для земляники да малины, но жимолость есть уже, самое время ее собирать — полезная она и вкусная. Набрала Пёся лукошко, но домой-то идти не охота, сеструхи опять сердиться будут, что над ними в деревне смеются, мол, неудачная Пёська и то лучше их лечит.

Снова в деревню Пёся пошла. Спряталась за девичьим домом, где пряли, ткали, вышивали — бабку Снежу со сказками еще послушать. Вот знает она, Пёся, все истории эти почти на память, а все равно нравится! И про Море-Окиян, земли Берендеевы окружающее, и про Столицу, которая далеко-далеко, месяц идти будешь — не дойдешь. И про то, как Змии девиц воровали, и про Медведушку, который невест себе искал, и про богатырей, и про ведунов могучих, что облик любой накинут, хоть волчью шкуру, хоть медвежью, хоть перья соколиные! И про богов изначальных, про то, как Перун Сварожич в жены Лелюшку-Полелюшку брал и про…

— Пёська! Тебе бабка что сказала?!

Пёся только пискнула испуганно, Жданку с корзинкою увидев, лукошко схватила и домой.

— Бабушка Ивушка, принесла, вот!

Смотрит, прищурившись, да Пёся и сама понимает — коса растрепалась, рубаха по подолу грязная, а на лице — царапка от ветки противной.

— Я ничего, бабуль!

— Ничего она… Иди, травы разбери, а потом ткать будем.

— Бабушка Ивушка, а может, я постирать сбегаю, а?

— На гулянку посмотреть хочешь? — Сердито косится на непоседливую Пёсю старуха. — Не пойдешь ты, сказала же!

Расстроена Пёся, хоть плачь, но с бабушкой спорить нельзя — она в доме хозяйка. А Даждьбог уж и солнышко ясное под Землю увозит, речка алым вспыхивает, искрится, девки по домам лучшие рубахи да поневы надевают, косы плетут, чтобы через костры идти прыгать, венки по воде в честь праздника пускать, на суженого гадать. А Пёся дома сидит, с бабкой старой — не повстречать так своего единственного!

====== II. Жертва ======

Проснулась Пёся, как привыкла — до рассвета, на улицу вышла, потягиваясь, косточки разминая. Холодно да сыро! Начинается лето только, за уши еще хватает морозцем. Умылась росой девица, смотрит тоскливо в сторону полей, где всю ночь прошедшую подружки веселились. И тут слышит — шум какой-то от деревни идёт, плачет, вроде, кто-то. Накинула Пёся душегрейку бабкину, чтоб не продрогнуть окончательно и помчалась на плач. Вся деревня уже в центре собралась, стоят мужики, перешептываются, а две девки ревут-надрываются — знала их Пёся, дочка кузнеца, да внучка сказительницы.

— А случилось-то что? — Спрашивает шепотом Пёся у пацаненка мелкого — семь лет ему, а ушлый — что уж лесной. Черноокий, чернобровый, на батюшку совсем не похожий. Чуж кличут — не зря же за год до рождения его через деревню купец проезжал, красавец черногривый да смуглый, на сеновале ночевал, да не один, видать.

— Ленту дай — скажу! — Нагло отвечает Чужик.

— А тебе почто? — Хитро щурится Пёся. — Не девка красная, чтоб косы плести!

— А я подпоясаюсь, да баять буду, что девка подарила, мол, по вкусу я! — Ухмыляется Чуж. На ленточку Пёся смотрит — узор простенький, полдня всего ткала, но по душе ей лента. Однако обо всем узнать интересней, а кроме Чужа с ней и говорить никто не станет.

— Ладно, держи! — Выткет Пёся новую. Чуж тут же рубаху лентой, словно поясом подобрал, да как зашепчет на ухо подружке великовозрастной:

— Чудище парней у девок отняло и убило! Сначала хорошо все было — как пошли парни махаться на кулаках, стенка на стенку! Ух, такая битва была! А девки через костер прыгают, да парней подзуживают! Вот! В сражении Плут да Кувалда победили — последними на ногах устояли, остальные все уже валялись, зубы оставшиеся пересчитывали! — Хихикает Чуж, весело ему, бесстрашный бесёнок. Головой качает Пёся — любит парень словцо красное, не вышибали в гуляньях зубы, а ему загнуть надо… — Ну, девчонки, не будь дуры, и потащили победителей в лес, в кусты, награждать! Ну и… Там, говорят, Плут да Кувалда повздорили, мол, кого будет Зорька награждать. — Вздохнула Пёся. За Зорьку, красавицу местную дерутся уж, а от нее открещиваются… А Чуж продолжает между тем. — А потом, говорят, из леса чудище страшное как выскочит! То ли змей двуногий, то ли медведь диковинный, весь переливается, цветом, как листва весенняя, только глаза желтые мерцают. Схватило чудище Плута да Кувалду и в лес уволокло.

— Перепились, небось! — Недоверчиво нос морщит Пёся. — Али до чудищ морды друг другу набили, аж башка закружилась.

— Вот еще! — Обиженно морщится Чуж. — Кровищщи там — во! Староста уж трех мужиков посмелее в лес послал, мертвых искать! За ленточку спасибо, Пёська!

Махнул рукой Чуж и умчался, как и не было, рассказав, что обещал. Головой покачала Пёся, подошла к плачущим девкам поближе, в лицо заглянула и говорит:

— Домой отведите, я отвару принесу, чтоб плакать да бояться перестали.