Хищная книга

— Потом небольшая пробежка, — предложила Миранда и, по-прежнему удерживая прокладку, начала энергично тереть ее о выступающий край прилавка.

Женщина уже ничему не удивлялась.

— Любите проехаться верхом? Просто садитесь на свою лошадь, и в путь! — Миранда «проскакала» прокладкой по прилавку.

— Или, может быть, водные лыжи? — Миранда вылила на стол еще жидкости и шлепнула по лужице прокладкой.

Брызги попали на ребенка, который завизжал от радости и повернулся к Миранде в надежде продолжить игру.

— А вечером вам захочется сходить в оперу, — Миранда аккуратно переложила многострадальную прокладку на сухой островок и, подпрыгнув, села на нее. С победным видом пропела «О sole mio». Такая работа. Шоу с тщательно разработанным сценарием и хореографией, творение маркетологов-мужчин, у которых шансов на менструацию в ближайшие сто лет не больше, чем у цыплят на сверхзвуковой полет.

Женщина теперь озиралась на другие прилавки, не чая, куда бы спрятаться.

— А может быть, — Миранда уже поняла, что останется без своих комиссионных, и просто старалась побыстрей закруглиться, — вам больше нравится луна-парк.

Выскользнув из-за прилавка, принялась крутить прокладкой над головой то в одну, то в другую сторону, трясти ее, подбрасывать, сгибать вдвое и втрое, шлепать, выжимать, колотить ею о прилавок. Потом ласково прижала ее к щеке и улыбнулась:

— Что бы вы ни делали, она остается сухой в течение всего дня.

— Вообще-то, — наконец заговорила женщина, — я просто хотела спросить, где тут у вас туалеты. Ему подгузники надо сменить.

Миранда молча показала в дальний угол.

— Спасибо. Знаете, хорошо бы подгузники делали с таким слоем. — И, немного подумав, женщина добавила: — Сама-то я тампонами пользуюсь, моему так больше нравится.

* * *

— О’Шейник поймал? — спросила Мерсия из-за прилавка напротив. Выглядела она прекрасно. Ее светлые вьющиеся локоны обрамляли ее лицо золотистым сиянием и ниспадали вдоль шеи игривой волной, рассыпаясь по плечам. Макияж был, как всегда, безупречен. Чувственные, припухлые, просто фантастические губы накрашены ярко-красной помадой, а по краям обрамлены темно-пурпурной — будто Мерсия только что пила черничный сок и не успела облизать оставшийся влажный след. Мерсии неизменно удавалось выглядеть так, будто ей в голову пришла до неприличия озорная мысль, которая затем отправилась бродить и куролесить по всему ее роскошному телу. Ее огромные груди жили своей собственной жизнью. Пудра придавала коже Мерсии самые нежные оттенки, родинка появлялась каждый день на новом месте, а немыслимо длинные накрашенные ресницы оттеняли глаза, словно ивы по краям речных заводей. Миранда ненавидела Мерсию, потому что у нее было все то, чего не хватало Миранде. Но в то же время Мерсия была ее лучшей, а точнее говоря, единственной подругой.

— Сказал, будет следить, — Миранда пожала плечами.

— Держу пари, что будет. — Мерсия подмигнула, и, казалось, слышно было, как ее ресницы мягко хлопнули друг о друга. Потом пришли в движение сферы. Мерсия плавной походкой направилась к Миранде, и каждая часть ее тела двигалась самостоятельно, под блузкой и юбкой все так и перекатывалось.

Когда Мерсия двигалась, все мужчины непременно оборачивались. Ведь она была сестрой сирен и племянницей гарпий. Дочерью суккуба от инкуба.

В иные времена обнаженная она нежилась бы на обросших мидиями скалах Эгейского моря, приманивая своими песнями неосторожных моряков, потому что Мерсия питается плотью любвеобильных, похотливых, окаянных мужчин. Она охотится на них. В этом она видит свое призвание — найти и уничтожить. В душе Мерсии было что-то, что вело ее в бой, что перешло к ней от ее древних сладкоголосых сестер, что-то хладнокровное и беспощадное; это зовется возмездием. В нем ее оправдание, и она будет его свершать.

* * *

Мерсия оперлась о прилавок, и в скрипе ее бюстгальтера Миранде послышался хруст костей сраженных мужчин.

— Что-то Пальчик сегодня попритих, — Мерсия кивнула в сторону стоявшего у прилавка «Металлоизделия» Барри, единственного на Втором этаже мужчины, который не поглядывал в их сторону. — Интересно, что за бедолага сумела прошлой ночью уклониться от его домогательств?

У Миранды покраснели уши. Она достала свежую прокладку и добавила в стакан с водой синей краски. Сохранять безразличный вид, вот и все. Стаканчик задрожал в ее руке. Сознание затопили мысли об ужасном позоре прошедшей ночи. Что, если кто-нибудь узнает? Она больше никогда не сможет смотреть Мерсии в глаза.

Мерсия заметила, что у нее дрожат руки:

— Ты и сама сегодня что-то не очень. Проблемы?

— Нет, нет, все в порядке. Нет, правда, — выпалила Миранда и поняла, что нужен какой-то отвлекающий маневр. — Вообще-то, я сегодня утром встретила в метро одного мужчину. Вот и думаю о нем. Очень приятный мужчина.

— Приятный? — фыркнула Мерсия.