Хищная

Мы проходим в квартиру, а меня волной накрывают воспоминания. Как я тут страдала без Максима и как была счастлива последний год с Майклом. Интересно, как он? Единственный мужчина, которому удалось подлечить мои раны.

Но только подлечить. Не вылечить.

Я закрываю дверь, а Максим с любопытством разглядывается кухню-гостиную.

— Очень мило и уютно. Ты все восемь лет тут жила?

— Постоянно только первый год и последний, а также на всех каникулах. В остальное время я жила в студенческом кампусе. Но во время каникул в общежитии жить нельзя, поэтому перебиралась сюда.

Максим скользит глазами по гостиной и я вижу, как его взгляд фиксируется на наших с Майклом фотографиях. Они так и остались тут стоять в рамках... А я совсем про них забыла...

— Кто это? — Спрашивает он и подходит к снимкам. Берет в руки один, где мы с Майклом на пляже в Майами, и внимательно смотрит.

А я уже предчувствую новый скандал и свои слезы...

— Я сейчас уберу их. Извини, они так и остались тут стоять после нашего расставания.

— Это тот самый Майкл? — Его голос кажется абсолютно спокойным и безмятежным.

— Да.

Максим кладёт на место фотографию из Майами и берет другие: в день нашего знакомства и на Ниагарском водопаде с Ильей.

— Илья его знал?

— Конечно.

— Я рад, что он присматривал за тобой тут. Илья хороший друг.

Максим поворачивается ко мне и улыбается. А я все еще жду подвоха.

Где ревность? Где яд? Где скандал?

— А почему вы с Майклом расстались?

Этот вопрос совсем неожиданный.

— Потому что папа сказал мне, что ты женишься, и я поняла, что до сих пор люблю тебя. Хотя до этого мне казалось, что я смогла тебя забыть. Но стоило отцу один раз произнести твоё имя, как все чувства к тебе, которые мне удалось похоронить глубоко внутри себя, тут же вырвались наружу.

Максим подошёл ко мне и крепко обнял.

— Я люблю тебя, моя жена.

— И я тебя люблю, мой муж.

Я все еще не верю, что Максим не скандалит. Когда он проходит вглубь квартиры, я все же на всякий случай убираю фотографии в ящик стола.

Я провожу Максиму экскурсию по квартире. Она у меня двухэтажная, с несколькими балконами и террасой, а также с тремя ванными.

— Это была твоя комната? — Спрашивает Максим.

— Да.

— И на этой кровати ты спала с Майклом?

Я замерла. Ну вот все-таки началось...

— Да. — Говорю тихо.

— Я не буду спать там, где ты спала с другим мужчиной. Давай поселимся в другой комнате.

Я растерялась.

— На самом деле тут больше негде... Одна комната — это мой кабинет, вторая — комната Ильи. Остается только кухня-гостиная...

— А тут что? — Максим указывает на закрытую дверь. А я смотрю на нее и чувствую, как начинают дрожать руки. Это комната, которую я планировала сделать своей спальней изначально и которую я перебила, когда папа сказал, что Максим поменял номер телефона. Осколки зеркал и стекла с моей кровью до сих пор застилают весь пол.

— Там ничего, — поспешно говорю и отворачиваюсь.

Но Максим слишком хорошо меня знает. Он подходит сзади и крепко обнимает.

— Кристина, что за этой дверью?

А у меня по щекам уже текут слезы.

— Там моя боль... — Тихо выдыхаю.

— Открой мне эту дверь.

— Я не могу...

— Моя нежная девочка, — шепчет на ухо и целует меня в висок. — Что бы ни было в этой комнате, я хочу разделить это с тобой.

— Я не могу снова туда войти, Максим. — Я тихо всхлипнула.

Максим мне ничего не отвечает. Он берет из моих рук связку ключей и направляется к двери. Стоя к нему спиной, я слышу, как он перебирает ключ за ключом. Наконец, он находит подходящий и открывает дверь.

Связка ключей падает из его рук.

— Кристина, что тут произошло? — Настойчиво спрашивает стальным голосом.

— Я планировала сделать эту комнату своей спальней. Когда я не смогла до тебя дозвониться, и папа сказал мне, что ты поменял номер телефона, я перебила в ней все, а потом упала на эти осколки, потеряв сознание. Я пролежала тут несколько часов. Когда очнулась, обнаружила, что мои руки в стёклах, а вокруг все измазано моей кровью.

Я слышу, как Максим тяжело дышит. Я все-таки нахожу в себе силы повернуться и заглянуть в эту комнату. Она в таком состоянии вот уже 10 лет...

— Давай уберём ее? — Предлагает Максим. — И это будет наша спальня. И мы сделаем ее комнатой любви, а не комнатой боли.

Он подходит ко мне и крепко меня обнимает.

— Больше никогда не будет никакой боли. Теперь у нас только любовь и счастье. Ты мне веришь?

— Конечно, верю, мой герой. Всегда верила.

И мы принимаемся за уборку. Тщательно сначала выметаем все осколки, потом я несколько раз прохожусь с пылесосом. В конце мы два раза моем полы. А потом просто без сил падаем на кровать и тут же засыпаем. Нам еще предстоит перестроиться на американское время.

Я вожу Максима в Бостоне во все свои самые любимые места, во все свои самые любимые бары. Мы с ним записываемся на экскурсию в Гарвард, где нам удаётся сбежать от экскурсовода. Я показываю Максиму университет и кампус, а также окна своей комнаты в общежитии. Мы заходим в кафе, в котором я любила обедать между парами, потом мы идём на место, где я обычно пила кофе после занятий.

Я не могу сдержать слез. Гарвард — это моя Альма-Матер.