Хищник

Свин старался не выдавать своей радости, слушая, как жалуется и бушует пострадавший, которому теперь предстояло спать в кабине своего пикапа без телефона и без денег на мотель. Ему даже нечем было заплатить за душ, который стоил пять баксов, а это немало за возможность просто постоять под теплой струей воды. Ни мыла, ни чего-нибудь еще за эти деньги не полагалось. Некоторые мужчины мылись вдвоем — так выходило дешевле, исчезали за некрашеной загородкой на краю продуктового рынка, складывали свои вещи на скамью и заходили в крошечную, тускло освещенную бетонную кабинку с единственным душем и ржавым сливом посередине пола.

В кабинке всегда было сыро. Из душа капало, краны скрипели. Мужчины приносили с собой мыло, щампунь, зубные щетки и пасту в полиэтиленовых пакетах. Полотенца у них тоже были свои. Свин никогда здесь не мылся, но часто шарил в карманах оставленной одежды. Там он находилденьги, сотовые телефоны и иногда наркотики. У женщин был точно такой же душ на другой стороне рынка. Они никогда не ходили мыться вдвоем, не заботясь об экономии, и всегда намыливались с лихорадочной быстротой, стыдясь своей наготы и опасаясь, что к ним в кабинку вломится какой-нибудь здоровый мужик, с которым они не смогут совладать.

Свин набрал номер, который был указан на зеленой карточке, хранившейся в заднем кармане его джинсов. Это был прямоугольный кусочек картона с большим отверстием у края, которое давало возможность вешать его на дверную ручку. На карточке был нарисован апельсин в гавайской рубашке и солнечных очках.

Он исполняет волю Бога. Он — десница Господня и трудится во благо его. У Бога коэффициент умственного развития сто пятьдесят единиц.

— Благодарим за звонок в Центр по борьбе с болезнями цитрусовых, — произнес знакомый металлический голос. — Ваш звонок регистрируется.

Потом записанный на пленку женский голос объяснил, что если вы хотите сообщить о случаях заболевания в Падм-Бич, округах Дейд или Бровард или в Монро, то вам следует позвонить по такому-то номеру. Свин смотрел, как индеец забирается в свой пикап. Его красная клетчатая рубашка напомнила ему о деревянном дровосеке, стоявшему входа в «Рождественскую лавку». Он набрад номер, который продиктовал ему автомат.

— Отдел сельского хозяйства, — ответил женский голос.

— Можно попросить инспектора по цитрусовым культурам? — проговорил Свин, глядя на индейца и вспоминая о том аллигаторе.

— Чем могу помочь?

— Вы инспектор? — спросил он, продолжая думать об аллигаторе, которого он видел час назад на берегу узкого канала, идущего вдоль южной автострады 27. Свин посчитал это хорошим знаком. Крокодил был размером не меньше пяти футов, очень темный и сухой и не выказывал никакого интереса к грузовикам с лесоматериалами, проносившимся мимо. Свин с удовольствием съехал бы на обочину, но там было очень мало места. Ему хотелось понаблюдать за аллигатором, посмотреть на его повадки, когда, ленивый и спокойный, он лежит на берегу, готовый в любой момент соскользнуть в воду или схватить ничего не подозревающую жертву и увлечь ее на дно канала, где она будет растерзана на куски и съедена без остатка. Но спуск к воде был довольно опасен, и к тому же он ехал с особой миссией.

— Вы хотите о чем-то сообщить? — спросила женщина на том конце телефонной линии.

— Я газонокосильщик. Вчера, когда я стриг траву, заметил цитрусовую гниль на одном из соседних участков.

— Вы можете дать нам адрес?

Свин продиктовал ей адрес в районе Западного озерного парка.

— Ваше имя, пожалуйста.

— Пусть этот звонок считается анонимным. У меня могут быть неприятности на работе.

— Хорошо. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы входили на тот участок, где видели цитрусовую гниль?

— Там не было забора, и он весь зарос деревьями и травой. Я подумал, может быть, им потребуются мои услуги. А потом я заметил подозрительные листья. У нескольких деревьев листья были повреждены.

— А вы не заметили водянистого ободка вокруг этих повреждений?

— Мне кажется, эти деревья были поражены совсем недавно. Поэтому ваш инспектор ничего не заметил. Меня беспокоят соседние участки. Там есть цитрусовые деревья, которые находятся совсем близко от поврежденных. Значит, они тоже могут быть заражены и передадут заразу дальше. Болезнь может распространиться по всей округе. Вы понимаете, почему я так беспокоюсь?

— А почему вы думаете, что разбираетесь в болезнях растений лучше нашего инспектора?

— Да я все время провожу среди цитрусовых. Всю жизнь проработал газонокосильшиком в лучших фирмах. Такого навидался! Иногда приходилось сжигать целые сады, и люди остаются ни с чем.

— А вы не заметили повреждений на плодах?

— Я же сказал, что заражение только началось. Но я знаю, чем это кончается. Люди остаются на попелище.

— А вы производили дезинфекцию, после того как вышли с зараженного участка? — подозрительно спросила женщина.

Ее тон ему не понравился. Вот дура занудливая!