Хищник

От эротических мыслей в животе разлился жар. Морана неловко поерзала на табурете покрытым синяками телом, в котором закипала кровь, и отвернулась от него к двум другим людям, находившимся в комнате подальше друг от друга. Амара копалась в телефоне, сидя через два табурета от Мораны, Данте наблюдал за восхитительным закатом через панорамные окна в дальнем конце комнаты, а Тристан Кейн молча готовил.

Напряжение, повисшее между всеми присутствующими, давило на Морану. Чертовски ее нервировало. Она к такому не привыкла. Молчание было ужасно неловким, потому как Морана понимала: им нужно поговорить, но они не могли этого сделать, потому что между Амарой и Данте творилось что-то странное, и они с Тристаном Кейном об этом знали. А еще потому, что между ней и его величеством тоже творилось что-то странное, и Данте с Амарой также было об этом известно. Все это было ужасно странно. Однако же неведомым образом комфортно в той степени, в какой быть не должно.

– Что мне сказать отцу?

Спокойный голос Данте пронзил тишину, словно удар хлыста, а темные глаза сверлили взглядом спину Кейна.

Тристан Кейн выключил плиту, и воздух наполнил пряный запах, от которого у Мораны потекли слюнки, пока она разглядывала его в поисках хотя бы мимолетной реакции. Все тщетно.

Он продолжил выкладывать еду на большую сервировочную тарелку. Его руки, которыми он когда-то прижимал нож к ее горлу и приставлял пистолет к голове, с завидной легкостью управлялись с домашней работой. Амара встала, чтобы достать бокалы из шкафа, и они молча накрыли на стол, как делали уже сотню раз.

В Моране взыграла зависть, но она быстро подавила ее.

И все это время, пускай ей было известно, что он знал о каждом ее движении, Тристан Кейн ни разу на нее не взглянул. Ни разу. Ни одного с тех пор, когда вернулся несколько часов назад после того, как ударил ее отца.

Это не должно было ее беспокоить. Но беспокоило. И Моране это не нравилось.

Наконец он сел за стол и начал накладывать какое-то блюдо из курицы в четыре тарелки, ничего не предлагая Моране, но ясно давая понять, что голодной она не останется. Она предположила, что это уже хороший знак.

Морана слезла с табурета и почувствовала, как покрытые свежими ушибами мышцы запротестовали, когда она поплелась к стулу, который стоял дальше всех от Тристана Кейна и ближе к Данте, а затем села на него. Она заметила, как он прошелся взглядом от ее стула до стула Данте и принялся за еду безо всяких вступительных речей. Морана взяла вилку и подцепила кусочек восхитительно пахнущей курицы.

Она уже почти поднесла вилку ко рту, как вдруг увидела его горло в расстегнутом вороте рубашки. Его кадык подпрыгнул, когда он проглотил, поглощая этот кусочек пищи так, что у Мораны кровь хлынула в голову. Да что с ней не так, черт возьми? Это было вчера. Только вчера они трахнулись на столешнице в туалете ресторана. Ее тело не должно так реагировать, по крайней мере, не так скоро.

Заставив себя отвести взгляд от его напряженной шеи, она поднесла вилку ко рту и откусила кусочек.

И чуть не застонала.

Специи заиграли на языке, окутывая его, будоража чувства, делая еду сочной и насыщая вкусом. Было совсем не похоже, что он приготовил эту еду дома всего за час. На вкус блюдо было таким, будто над ним весь день трудились шеф-повара, прежде чем подать его гостям. Если бы Морана не видела, как он сам приготовил его с нуля, то ни за что бы не поверила, что это его блюдо. Значит, готовил он тоже хорошо. Понятно.

Никак не выдавая свою реакцию, Морана жадно принялась за еду и только тогда осознала, как давно ничего не ела. Она съела уже почти половину порции, когда Тристан Кейн вдруг посмотрел на Данте и заговорил, возвращаясь к прежнему разговору:

– О чем?

Данте прожевал, шевеля красивой челюстью, затем проглотил и, мельком глянув на Амару, обратился к Тристану Кейну:

– Обо всем.

Но тот даже глазом не моргнул.

– Скажи, что хочешь.

Данте бросил вилку, сцепил пальцы в замок и сделал глубокий, успокаивающий вдох.

Морана зачарованно за ними наблюдала.

– Ей нельзя здесь оставаться, – тихо заявил Данте не терпящим возражений тоном.

Тристан Кейн лишь приподнял бровь.

– Ты знаешь, о чем я, Тристан. Укрывать ее здесь опасно для всех нас. – Данте вновь посмотрел на Морану с толикой сожаления в глазах, а потом отвернулся снова. – Понимаю, что случившееся вчерашней ночью ужасно, и я бы сам не отпустил ее в таком состоянии. Но настал новый день. Мы не можем разом разбираться с кодами, с тем, что творится дома, да еще допустить, чтобы Виталио болтал, обвиняя нас в похищении его дочери и еще черт знает в чем.

У Мораны перехватило дыхание. Данте был прав. Она даже не подумала, какой разгром мог устроить ее отец. Войну, которой они хотели избежать, и все из-за нее.

– Он не знает, что она здесь, – сообщил Тристан Кейн собравшимся. – Он выследил ее машину, но у него нет доказательств.

Данте фыркнул.

– А то, что ты дал ему в нос? Знаешь, как к этому отнесется отец?

Тристан Кейн пожал плечами.

– Он вторгся на нашу территорию без разрешения. Он знает правила.

Данте вздохнул.