Хищник

         — Смерть — не главное блюдо, милая. Это десерт. — его глаза ожесточились еще больше, тон был холодным, пальцы сомкнулись на ее шее в знак предупреждения. — Никогда не совершай ошибку, думая, что ты меня знаешь. Это может оказаться твоим последним.

         Ее сердце билось в груди, как дикое животное, спасающееся бегством. Несмотря на то, что ее грудь вздымалась от чего-то, на что она так не хотела смотреть, Морана стиснула зубы от явной дерзости этого мужчины, его явного высокомерия. Почему все мужчины вокруг нее вели себя как номинанты на «Мудак года»?

         Напрягая спину, она махнула рукой, прежде чем успела остановить это, ее нога зацепилась за его колено, классическая тренировка самообороны на мгновение захватила ее чувства. Она дернула ногой так же, как она толкнула его вес своей рукой, сбив его с ног на твердую землю, и ее торжество вспыхнуло при виде краткого удивления на его лице. В мгновение ока он снова встал на ноги и совершил гибкое движение, которое вызвало бы благоговение у нее, будь он кем-то другим. Но она еще не закончила.

         На этот раз Морана вошла в его личное пространство, ее палец коснулся его твердой груди под черной рубашкой с открытым воротом, ударив его один раз, когда она говорила, ее голова была запрокинута, чтобы их глаза были закрыты, ее

голос был холоднее его.

        — Никогда не совершай ошибку, думая, что пугаешь меня. Это может оказаться твоим последним.

         Его челюсти сжались, глаза были прикованы к ее, напряжение между ними было таким сильным, что она могла бы разрезать это ножом для масла. Его поза оставалась ледяной. Она почувствовала, как огонь заливает ее вены, а грудь вздымается.

        Другой голос прервал их напряженный момент .

        — Я должен сказать, что редко можно найти человека, не говоря уже о женщине, которая не боится Тристана.

        Морана тут же обернулась, ее глаза обнаружили Данте Марони, стоящего в нескольких метрах от неё, его огромное тело было одето в костюм, который был совершенно неуместен на этой строительной площадке и скорее подходил для той вечеринке, на которой она видела его на прошлой неделе. Его темные волосы были идеально уложены, зачесаны назад, обнажая высокие скулы, о которых будут плакать модели со всего мира. Челюсть была чисто выбрита, два больших серебряных кольца украшали его правый

указательный палец и левый средний. С гладкой улыбкой на лице, которой Морана ни капли не доверяла, она заметила средиземноморское наследие, очевидное в бронзе его кожи, и не могла отрицать, что Данте Марони был одним из прекрасных мужчин.

        Он вышел вперед, протянул руку и улыбнулся легкой улыбкой, на которую Морана поспорила дипломом, который оплачивается каждый месяц.

        — Данте Марони, — произнёс он мягким, вежливым тоном в качестве представления, взяв ее руку в свои большие, гладкие руки, и сжал ее. Однако его карие глаза выдавали улыбку. — Очень

приятно познакомиться с тобой , мисс Виталио. Я бы предпочел, чтобы это произошло при иных обстоятельствах.

        — Я бы предпочла, чтобы этого не происходило, — ответила Морана прежде, чем смогла помочь себе.

        Годы вражды кипели в ее крови, наряду с осознанием того, что у этого человека, возможно, имелся драйв и сила, чтобы уничтожить ее. И что он, возможно, застрелил Джексона. Она была

почти уверена, что он мертв.

        Данте Марони снова улыбнулся, хотя его темные глаза смотрели на нее.

        — Бесстрашная, как я уже сказал. Это может быть опасно.

        Она должна сделать татуировку на лбу. Может, тогда она обратит на это внимание.

        Теряя терпение, она огляделась вокруг, не заметив поблизости ни одной живой души. Ладно. Итак, она оказалась на заброшенной строительной площадке с двумя известными, пользующимися хорошей репутацией мужчинами из семьи мафии, которые оказались врагами ее семьи и по какой-то

причине заманили ее сюда. Не самое безопасное место, но они не убили ее. Пока что. Пришлось считать, правда?

        — Почему я здесь, мистер Марони? — спросила она раздраженно и желая во всем разобраться. — Где Джексон?

        — Данте, пожалуйста, — поправил он ее с еще одной улыбкой.

        Тристан Кейн вышел из-за ее спины и присоединился к своему кровному брату рядом, скрестив мускулистые руки на мускулистой груди. Нигде не было намека на улыбку на его лице. Татуировка выглянула из-под его рукавов.

        Она посмотрела на двух мужчин, которых считали безжалостными, и увидела резкий контраст между ними. Она не могла определить ничего, кроме той напряженности вокруг Тристана Кейна, которой не обладал другой мужчина. С

той интенсивностью, с которой он смотрел на нее, с красивым лицом, лишенным всякого выражения.

        Она отвлеклась от напряженности, оглянувшись на Данте. Она чувствовала, как интенсивность обжигает ее кожу там, где ее коснулись глаза Тристана Кейна. По сравнению с этим взгляд Данте был ручным.

        Сосредоточившись, она стиснула зубы.

        — Данте.

        Мужчина вздохнул, ее рука все еще была сжата в его.

        — Джексон мертв.

        Морана почувствовала приступ боли в животе, но не более того. Она не знала, что это говорило о ней как о человеке. Она хотела чувствовать себя плохо. Но по какой-то причине не чувствовала.