– Возможно, мы не так уж много потеряли, – Сабина смотрелась в зеркальце пудреницы, поправляя между делом рисунок безупречных губ. – Не попали на один бал, попадем на другой. Говорят, маскарад в Венеции – запоминающееся зрелище.
– Так мы летим в Венецию? – удивилась Дарья. Она успела уже навоображать себе всяких ужасов про Эфирную Посредницу, а оказывается, рандеву состоится не на мертвом камне затерянного в пространствах астероида, а во вполне знакомой Венеции.
«Вот же судьба! – „всплакнула“ она мысленно. – Не успели выбраться из одного болота, как тут же очутились в другом. Действительно,
– Почему в Венеции? – обернулась она к Марку.
– А отчего бы и нет? – Дарье показалось, что в выражении его глаз произошли изменения. Он снова смотрел на нее, как тогда – двадцать лет назад. Вернее, ей хотелось в это верить, но она не была уверена, что все запомнила правильно.
– Ну… – начала она оправдываться, на ходу подбирая доводы, удовлетворяющие минимальным требованиям здравого смысла. – Я…
– Нет смысла гадать! – остановил Дарью Марк. – В любом случае выбираем не мы.
– Мы ждем Егора Кузьмича? – сменила она тему.
– Нет! – Марк словно бы пытался «прочесть» ее, как делал это в прежние времена, но затруднялся и был этим удивлен. – Егор на такие встречи не ходит никогда. Его место на борту и никак иначе. Мы летим втроем: ты, я и Сабина. Она представляет Главного Кормчего.
«Сабина представляет Главного Кормчего?! – неожиданный поворот. – А кого тогда представляю здесь я?»
– Я главный переговорщик, – кажется, Марк все-таки кое-что в ее душе мог читать и теперь. – Это мое обычное амплуа, но, имея в виду, что переговоры предстоят с
– Но он меня ни в какие планы и не посвящал! – возразила Дарья.
– Это ты так думаешь, – пожал плечами Марк. – «Камень» все равно думает иначе, если, разумеется, думает, а не грезит, например.
– Ладно, пусть будет по-твоему, – вздохнула Дарья, чуть-чуть «дожимая» ситуацию. – Выбрали так выбрали! Кого мы ждем?
– Не кого, а чего, – ответила ей, захлопывая пудреницу, Сабина. – Мы ждем результатов общего голосования.
– А какой вопрос вынесен на обсуждение? – поинтересовалась Дарья, которой были отнюдь небезынтересны особенности местной демократии.
– Не на обсуждение, а на голосование, – поправила ее Сабина. – Голосование должно подтвердить обычные в подобных случаях полномочия. Мои и Марка.
– А я?
– А ты здесь совершенно ни при чем. Просто за компанию летишь, без права голоса.
– Но…
– Но если будет нужно, мы с Марком тебе полномочия делегируем, и все будет по закону.
«Надо же, как просто, оказывается, устроена коммуна, а мы в Тартаре голову ломаем, как бы так сделать, чтоб и волки были сыты и овцы остались целы!»
«Абсолютное большинство, однако…»
– Теперь мы можем лететь? – спросила Дарья вслух.
– Обязательно! – кивнул Марк, и керамитовая стена справа от Дарьи раскрылась восьмигранным проходом.
– Дамы!
– Ты первая! – предложила Дарья Сабине.
Следует признать, о вежливости в данном случае речь не шла. Плевала бы Дарья на ту вежливость, если бы знала, куда идти и «на что нажимать». А всех дел, что она попросту не привыкла еще к своему новому статусу. Знание вошло в нее в то же мгновение, как отзвучали произнесенные слова. Так что, идя за Сабиной, она уже прекрасно понимала, что делает и зачем.
Узкий серебристый мостик, повисший над туманной бездной, и четыре кресла, словно бы отлитые из алюминиевого сплава, но на поверку оказавшиеся мягкими и удобными. Кресла располагались на овальном островке – тонкой плите палевого цвета, отделенной от мостика узкой – не более двух пядей – щелью. В переднем левом сидел незнакомый Дарье молодой мужчина скандинавской наружности, остальные места соответственно предназначались, им троим.
– А где все остальное? – вот этого «камень» ей не «нашептал». Оставалось спрашивать.
– Увидишь! – мечтательно улыбнулась Сабина.
И Дарья увидела.