Хищник

Коленки подкосились. Рухнула навзничь, оглохнув от собственного истошного крика боли. А потом зажмурилась, судорожно стиснув зубы, чтобы сдержать слёзы, подступающие к глазам. Лодыжку пронзила острая боль. Но она казалась несущественной по сравнению с тем, что творилось у меня в душе. Словно оглохла от нарастающего звона в ушах, различая лишь звуки бесконечных вспышек фотокамер, направленных на меня. Я не могла подняться с подиума, продолжая лежать, как подбитый солдат на поле боя.

Я проиграла эту битву. Но не войну.

Перед глазами всплыло ухмыляющееся лицо Хейли, в момент, когда на её шее лопнула леска, удерживающая несколько десятков перламутровых бусин… Демиан не просто больной на голову псих. Он настоящее исчадье ада.

Я недооценила их коварный план.

Зато готова была поклясться, что навсегда запомню миг своего позора.

* * *

12 часов спустя

Бессонная ночь превратилась в мучительно-бессонное утро. Вместо любимой кровати – неудобная койка в палате с белоснежными стенами госпиталя. Действие обезболивающего заканчивалось, и моя нога вновь начала ныть от боли.

– Мия, я поеду! Не переживай так. Всё образуется.

Подняла голову, бросив усталый взгляд в напряженное лицо Джона.

– Да, пожалуй, – голос дрогнул от подступающих рыданий.

– Ну, прекрати. Я не выдержку новых потоков слёз! Это жизнь – взлёты, падения.

При слове «падение» шмыгнула носом, зайдясь в новом истерическом порыве.

– Джон, такой позо-ор… – накрыла опухшие глаза ладонями, пытаясь заглушить дурацкие хлюпающие звуки, воспроизводимые носом.

– Малышка, мне пора. Я итак провел с тобой всё утро. Кстати, завтра всё-таки придется лететь в Вашингтон. Ни черта без меня не могут, остолопы!

– А как же я?! – спросила потерянно.

– Врач сказал, через неделю ты вновь сможешь бегать по подиуму. Еще пара манипуляций, и вечером заберу тебя домой. Это всего лишь растяжение связок! Ты не смертельно больна, Мия!

– Дело не в физической боли. Как ты не понимаешь?! Впервые в жизни мне так хреново. Душа болит. Мне плохо, Джон! Хочется сдохнуть. Эшли пригрозила, что меня теперь попрут из агентства!

– Ты ведь сказала, что та девчонка всё подстроила – специально дернула бусы, чтобы помешать тебе! Настаивай на своём! Поговори с руководством, в конце концов! Неужели я должен решать твои бабские проблемы? Всё, Мия, приеду за тобой вечером! Тебе надо отдохнуть…

Он холодно клюнул меня в щёку, после чего решительно направился к двери.

Рука машинально потянулась к смартфону, дрожащими пальцами я забила в поисковике своё имя. Через секунду на экране всплыли сотни мерцающих окон, затаив дыхание, я читала заголовки.

«Конфуз на 10-летии модельного агентства «Stars»»

«Падающая звезда: топ-модель растянулась на подиуме!»

«С небес на землю: неловкое падение испортило впечатление от показа»

«Мия Саммерс опозорилась! Смотреть фото»

По телу разливалась ноющая боль, словно у меня без анестезии удалили коренной зуб. Положила телефон на тумбочку, безжизненно запрокинув голову на подушку. Миг моего триумфа обернулся настоящим позором. Я всех подвела и теперь вряд ли ещё получу хорошие заказы. Перевернулась на бок, свернувшись калачиком, ощутив, как горячая жидкость тонкой струйкой побежала по щеке, стекая на неудобную подушку.

Тишину больничной палаты нарушил звук открывающейся двери. Плевать, кого там принесло. Мои веки отяжелели, а сознание стало уноситься куда-то в параллельную реальность. Туда, где я всё еще была самой востребованной и недосягаемой.

Пружина протяжно скрипнула, когда кто-то уселся на кровать у меня в ногах и тяжело вздохнул. Наверное, Джон вернулся.

– Я не думал, что всё так получится, – тихий прокуренный голос заполнил собой пространство палаты, от чего по телу стал разливаться липкий озноб.

Вздрогнула, словно ужаленная опасным насекомым, и, резко подскочив на кровати, подтянула ноги к коленям, пытаясь сфокусироваться на посетителе.

– Пп…пошёл… От…сюда… – шептала трясущимися побелевшими от ненависти губами.

– Сразу после оранжереи я нашёл её в гримерке и приказал ничего не делать! Но Хейли решила по своему, – лицо Демиана казалось осунувшимся и приобрело бледный нездоровый оттенок. Взгляд же не выражал ничего.

– Не произноси её имя! ЗАМОЛЧИ! – оскалилась, в одну секунду ощутив всю силу своей нечеловеческой ненависти.

– Мне правда очень жаль.

– Жаль? Тебе ЖАЛЬ? Да я пробивалась наверх с шестнадцати лет! САМА! Понимаешь, что это значит? Без денежек богатеньких родителей! Мне даже на школьные обеды денег не давали! Поэтому я с шестнадцати лет зарабатывала на всё САМА! Пахала, как проклятая! Работала официанткой, курьером, стриптизершей, мать твою, и только в восемнадцать случайно попала в обойму! Никто ничего не принёс на блюдечке! Это результат титанического труда! И вчера твоя тупая шавка мне всё испортила! ВСЁ! Понимаешь?!