Хищник (ЛП)

Никогда не думала, что такое случится, но меня жутко раздражали деньги, и я была готова отдать их все, чтобы только быть ближе к Дже.

Шли месяцы, и предложение Дже защищать меня становилось все более заманчивым. Но как только эта мысль возникла, как только я прокручивала ее в голове, осознавала, к чему это приведет, и как нам придется жить, я сразу же поставила крест на этой возможности. Принять его помощь означало бы, что я ставлю на первое место свои интересы, не думая о нем, а Дже был мне слишком дорог, чтобы пойти на такое.

Таким образом я смирилась с тем, что имела, хоть это казалось столь недостаточным: телефонные созвоны несколько раз в день, сообщения, ежемесячные встречи, беседы о его друзьях и семье, хотя у меня и не было перспектив познакомиться с ними. Это научило меня справляться со своей двойной жизнью.

Из раза в раз лгала Винтер и девочкам, улыбаясь им в лицо. Я делала вид, что это все мне небезразлично, когда они что-то рассказывали мне, когда я встречалась с Миной, когда восхищалась творениями Никса, когда кто-нибудь из оленей флиртовал со мной, когда я манипулировала метками, которых обрабатывала, побуждая их делать ставки повыше.

Все это было фальшивым.

И это сделало меня жестче.

Каждый раз, когда смотрелась в зеркало, я не узнавала девушку, которая смотрела на меня в отражении. Она была разбита, несчастна, полна ярости и отчаяния. Даже ее глаза потемнели, и там, где раньше была синева, появились оттенки черного, по иронии судьбы, напоминающие о глазах Дже. Если в ней и было что-то от меня настоящей, я не замечала этого.

Я чувствовала себя самой собой, только когда была рядом с ним. Не ожидала того, что он заметит, что творится внутри меня. Я настолько привыкла скрывать это, что мне казалось это несложным.

Но когда во время одного из наших свиданий, он заявил мне, что я изменилась, пришло осознание, что он видит меня настоящей, несмотря на маску, которую я вынуждена носить.

Мы устроились на диване, после того как съели чизбургеры, картошку фри и выпили несколько бутылок пива. Я прижималась к его груди, пока мы наслаждались тем, как танцует газовое пламя на деревянных поленьях в камине.

Он прошептал об этом мне в макушку, и от его дыхания моей голове стало невероятно тепло.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты просто отличаешься от той девушки, которую я встретил тогда в баре, — он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем сказать это, — тогда ты была такой эмоциональной. Прошло уже много времени с тех пор, когда я видел в тебе нечто подобное и ощущал твои страхи. — Он провел широкой ладонью по моей спине, убедившись, что я не собираюсь отстраниться.

Он был прав.

И я предпочитала думать, что это результат моей закалки.

Это не означало, что я была готова к тому, что меня вычислят. Я до сих пор понятия не имела, что будет, если Мина узнает. После Сэди из «Ачурди» убрали еще одну девушку. Как и в прошлый раз, Мина снова пригласила меня к себе и сообщила о том, что девочка нарушила правила, поинтересовавшись, не могу ли я сказать что-то на этот счет. Я ничего не знала, так как и с этой девушкой не была близка. Но с тех пор ее больше никто не видел.

Зато я знала, что наши отношения с Дже не будут длиться вечно. «Ачурди» были сильнее нас обоих. Неизбежно, это приведет к тому, что между нами все будет кончено. И не важно, произойдет ли это из-за того, что Мине станет все известно, или же я больше не захочу подвергать Дже опасности, а, возможно, нам станет просто слишком тяжело жить в таком ритме или у Дже пропадет интерес ко мне. Мы вели обратный отсчет, и меня пугала мысль о том, что нам осталось слишком мало.

Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я эмоциональна во всем, что касается тебя.

Дже буквально прожигал меня взглядом.

— Тебе не обязательно говорить об этом, Тайлер.

Прошел год с тех пор, когда мы начали проводить время друг с другом, и мы действительно никогда не показывали своих переживаний. Во всяком случае, не на глазах друг у друга. Не раз бывало, что я рыдала навзрыд в душе до тех пор, пока вода не остывала, и единственным, что согревало мое тело, становились слезы, катившееся у меня по лицу. То, что Дже не рассказывал мне о своих чувствах, не означало, что я ничего не чувствую. Я ощущала это всегда. Лишь одно его терпение уже говорило о том, как сильно он печется обо мне. Это проявлялось во всем: он брал трубку после первого же гудка, мгновенно отвечал на мои сообщения, всегда уже ждал меня в баре, когда я только собиралась туда. Все эти действия были не от того, что Дже хотел казаться милым. Просто он испытывал то же, что и я.

— Я действительно должна выговориться. — Я была предельно осторожна с нашими свиданиями и всегда помнила, что в любой момент Мина может положить этому конец. Я хотела быть уверенной, что он знает о моих чувствах, если это когда-нибудь произойдет. — Я часто плачу, думая о тебе, Дже. Из-за того, чего у нас с тобой не может быть. Из-за того, о чем я мечтаю. Я просто держу все эти слезы в себе, не позволяя им выйти наружу, когда рядом с тобой.