Хищник [СИ]

И барон Фрам вздрогнул, встретившись мятущимся взглядом с безмятежным взором старого императора, закатил глаза и грохнулся в обморок. Все его силы ушли в голос, и чудилось, "выдох" Айн-Ши-Ча вернулся на Высокие Небеса вместе с пронзительно-чувственными звуками древней песни.

"Моление о любви" – самая старая из записанных нотными знаками песен. Самая первая и самая любимая. Но одновременно и одна из самых сложных для исполнения. Чтобы спеть ее по всем правилам, нужен контртенор виртуоз, приближающийся по вокальным характеристикам к колоратурному сопрано – высокому и сильному женскому голосу. Однако исторически сложилось так, что исполняли песню, если брались за это вообще, только мужчины, и никогда – кастраты. Такова многовековая традиция. Точно такая же, как и традиция "танцевать" "Моление о любви" в память Последнего Короля. Последний король, как всем известно, стал последним только потому, что принял сан императора. Так что и "поминовение" имело двойной смысл. Провожая короля, встречаем императора, – сказал современник. И день Последнего Короля – второй день второй декады месяца деревьев хоть и отмечался исключительно в "тесном кругу" высшей аристократии, почитался одним из самых важных праздников Империи. Однако уже много лет в Ахане не находилось танцоров, способных воспроизвести сложнейшую партитуру "Моления о любви". Вернее, встречались иногда, – один или два за восемьдесят девять лет, прошедших с великого танца князя Яагша Ваарнакха, – но происхождение не позволяло им танцевать под Хрустальным куполом императорского дворца, тем более в дни празднеств. Ну, а уж день Последнего Короля и вовсе не предполагал присутствия посторонних. Только свои, только те, чьи имена записаны бриллиантовыми, изумрудными и рубиновыми буквами.

– Помогите барону, – тихо сказал император, и несколько гвардейцев – кажется, это были Мясники Лавруха – неслышными тенями скользнули к упавшему певцу.

Не нарушая приличий, – Господин Че поймал движение глаз императора и без промедления шевельнул пальцами, "произнося" ритуальную фразу малого обращения.

– Че! – Сказал император вслух. – Вот так удача! – Даже он не мог игнорировать обращение своего "кровного" родича. – Рад вас видеть, господин Че. Не затруднит ли вас, подойти ближе?

– Сочту за честь, – господин Че поклонился и пошел к возвышению, на котором в гордом одиночестве пребывал император. Сейчас он стоял, но мог и сесть. Впрочем, не теперь. Не после того, как подозвал к себе "брата".

Дворцовый этикет предусматривал множество разнообразных ситуаций. Он существовал три тысячи лет, а за такую прорву времени императоры и их подданные перепробовали практически все, на что способно человеческое воображение. И "Книга приличий" определяла с точностью справочника по математике поведение обеих сторон в любом из вероятных, маловероятных и практически невероятных, но, тем не менее, предполагаемых обстоятельствами случаев.

– Здравствуй, братец! – Старик не стал скрывать свое обычное раздражение. "С чего бы вдруг?" Все и так знали, что его "ненависть" чуть сильнее необходимого, но, с другой стороны, давняя распря расцветала нынче новыми цветами.

"Чертополохом, – предположил Че. – Или терновником".

Впрочем, видеть и слышать этот их разговор не мог никто. Частная жизнь императора охранялась должным образом, и даже под взглядами тысячной толпы, император мог позволить себе много больше, чем кто-либо другой. Его право.

– Здравствуй, братец! – сказал император.

– Здравствуйте, брат! – вежливо ответил господин Че, не имевший привычки "расширять борозду без цели".

По древнему закону, от которого некуда не денешься, он являлся сводным братом императора, вторым человеком в империи, но при том не имел права обсуждать свое особое положение с людьми, не посвященными в "секрет для двоих".

– Дай угадаю! – Брюзгливо сказал император. – Ты хочешь меня о чем-то попросить?

– Ты же знаешь, – чуть улыбнулся в ответ Че, – я никогда не одалживаюсь.

– Уж лучше бы ты меня о чем-нибудь попросил!

– Тебе не повезло, – Че не хотел пережимать, но с братцем-императором по-другому не выходило.

– Хочешь станцевать "Моление". Я угадал?

– Со второй подсказки. – Разговор протекал по-свойски – на втором уровне выражения, но и то сказать, оба были не в восторге от своих "братьев". Однако оскомина еще не ненависть, и переходить на третий или, не дай бог, четвертый уровень представлялось поспешным.

– Пусть так, – оттопырил губу император. – С кем?

– Я женюсь, – любезно улыбнулся господин Че.

– Мне доложили, – отмахнулся император. – Но ты меня поймал. Значит, с ней?

– Это песня на два "мужских голоса", – не без злорадства напомнил Че.

– Уел! – Осклабился император. – Так с кем?

– С твоим приятелем Ё, – господин Че торжествовал, все получалось даже лучше, чем он рассчитывал.

– Хорошо, – вздохнул император, – я проведу ваш брачный обряд и подарю молодоженам что-нибудь роскошное. Планета? Крейсер? Бочка "Ледяного пламени"? Три бочки?

– Меня вполне устроят "Слезы Эйи".

– Ну, ты и жадная тварь! – вполне искренне восхитился император.