Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка

— Какое несчастье, — пробормотал Фридо. — Он был твоим сыном? Или внуком?

Подобное предположение возмутило Хилдр до глубины души.

— Сигурд… мой супруг!

Я сказал:

— Ох, vai. Действительно, прошло много лет. Мы искренне соболезнуем твоему горю, почтенная вдова Хилдр. И мы восхищаемся тем, что ты посвятила себя заботам о Сигурде. Ты, должно быть, сильно любила его? И до сих пор пребываешь в печали?

Я мог ожидать от старухи, что она запричитает, захнычет или каким-нибудь иным способом выкажет свою печаль. Однако старая Хилдр вдруг изо всей силы замолотила факелом, схватилась за свои кожаные лохмотья и завизжала так, что ей ответило пещерное эхо. Фридо в испуге прижался к каменной стене. А эта старая карга злобно завела на манер погребальной песни:

— Печаль?.. Любовь? Да я от всего сердца ненавижу злобного Сигурда! Да вы только посмотрите, господа! Взгляните на моего мужа, а затем посмотрите на меня. Я спрашиваю вас: разве это справедливо? Это справедливо?

13

Как только мы снова оказались на борту судна, хозяин любезно предложил:

— Поскольку мы добирались сюда так долго, нет нужды торопиться с отплытием. Вы можете сойти на берег еще раз и вообще задержаться так долго, как вам понадобится.

Фридо с надеждой произнес:

— Сайон Торн, мы могли бы взобраться на скалы и побродить по острову.

— Ну уж нет! — сказал я. — Thags izvis, хозяин, но ты можешь поднять якорь, как только будешь готов. Отвези нас обратно в Поморье.

Он немедленно принялся выкрикивать приказы команде, а я сказал принцу:

— Здесь мои поиски уже закончены. Разумеется, история готов не может относиться к более ранним временам, чем те, о которых нам рассказала безумная старая Хилдр. Мне больше нет дела до этого Гуталанда, Скандии и холодного Крайнего Севера. Я ценю твою смелость, юный Фридо, но путешествовать зимой пешком довольно трудно даже и не в таких богом проклятых местах, как эти. Я не стану рисковать твоим здоровьем, не хватало еще, чтобы твоя мать переломала мне ребра.

Наступила короткая пауза. Близился момент, когда я должен был совершить грех, преступив законы как родства, так и гостеприимства. Каким бы отдаленным ни было родство между мной и королевой Гизо, я был готов изменить ему. Как бы неприязненно поначалу она ни встретила меня, однако все-таки проявила гостеприимство, а я готовился отплатить за него предательством. Однако у меня еще была надежда, что сам принц Фридо не позволит мне этого сделать.

Наконец он спросил:

— А каковы твои дальнейшие планы, сайон Торн?

— Отправлюсь на юг, — ответил я безмятежно, но стараясь тщательно подбирать слова. — Присоединюсь к королю Теодориху. Затем отправлюсь сражаться вместе с ним… и с твоим королем-отцом… когда начнется война.

— Как же, интересно, ты отправишься на юг? Река Висва не вскроется ото льда еще целых два месяца.

— Акх, у меня прекрасный конь. Путешествовать зимой верхом не слишком тяжело.

Снова наступила пауза. И снова я ждал.

Фридо произнес с надеждой в голосе:

— У меня тоже хорошая лошадь.

Я позволил его словам повиснуть в воздухе на какое-то время, а затем сказал, совсем не строго:

— Ты никак собираешься ослушаться приказа своей матери?

— Но, сайон…ты ведь сам сказал…война — это дело отцов и сыновей, а не матерей. Я так и скажу ей, прямо в лицо, а затем…

— Постой, Фридо. Вовсе ни к чему лезть на рожон. Надо быть похитрее. — Желая осуществить свой замысел, я не мог действовать в открытую, потому что видел, как мальчик пасует в присутствии этой властной женщины. — У нас есть с собой все необходимое для путешествия. Когда мы причалим в Поморье, тебе надо лишь приказать одному из сопровождающих тебя стражников пойти и привести наших оседланных коней. Пусть они думают, будто ты желаешь с триумфом прибыть во дворец. Мы погрузим наши вьюки на коней и… просто поскачем галопом из города.

— Значит, ты возьмешь меня с собой? — воскликнул он, просияв.

— Да. С нетерпением предвкушаю, как передам тебя с рук на руки твоему отцу-королю. Так и произойдет, если только мы не нарвемся на засаду. Твоя королева-мать обязательно отправит за нами своих стражников.

— Акх! — Он презрительно рассмеялся. — Мы с тобой легко сможем ускакать от этих тупых, вечно брюзжащих стариков, которые только и делают, что играют в кости и наливаются пивом! Правда, друг Торн?

— Правда, друг Фридо! — сказал я и хлопнул его по плечу.

Улыбка мальчика стала еще шире, когда он указал вверх:

— Видишь? Знак доброго авгура.

Впервые за все время путешествия свинцовые облака разошлись, открыв клочья прозрачного голубого неба, и солнечные лучи устремились вниз, золотя скалы Гуталанда, палубу, на которой мы стояли, и ледяные торосы вокруг. Команда поставила паруса на обе высокие мачты, полотнища затрепетали на ветру, ткань засверкала золотом в лучах солнца, и корабль весело помчался вперед, словно ему тоже не терпелось вернуться на юг.