Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка

— Именно поэтому, — заметил Теодорих, — Зенон и боится, что Одоакр сумеет снискать славу, какой не смогли добиться его языческие и арианские предшественники. Возможно, даже затмит самого Зенона и завоюет больший почет в истории империи.

— Выходит, именно поэтому император и хочет его вытеснить, — призадумался Соа. — И вот еще что: тот, кто потеснит Одоакра на троне, не должен быть католиком.

Я сказал:

— А ведь Страбон вполне подходил на эту роль. Бывалый воин. Вождь воинственного народа. Арианин. Поэтому-то Зенон и был готов смириться с тем, что на римском троне окажется столь омерзительный тиран. Но теперь в твоем лице, консул, он приобрел даже более достойного кандидата.

Теодорих сухо заметил:

— Даже для того, чтобы завоевать всю Западную римскую империю, я не собираюсь становиться марионеткой в руках Зенона. Я не желаю обрести власть, хватаясь за любую возможность. — Он ухмыльнулся и добавил: — Вместо этого я предпочитаю разыгрывать из себя робкую девственницу. Заставлю Зенона обхаживать меня, пусть сделает мне пылкое предложение, причем непременно стоя на коленях. А мы посмотрим, друзья, что именно он нам предложит, и хорошенько все обсудим между собой.

* * *

Шли месяцы, а император так ни разу напрямую и не упомянул больше имени Одоакра. Он продолжал выступать в роли гостеприимного хозяина, в изобилии потчуя нас яствами и Развлечениями. Теодорих, казалось, был счастлив носить пурпур и вести беззаботный образ жизни, вовсю предаваясь наслаждениям. Рассудив, что король сейчас явно не нуждается ни в чьей помощи, я попросил его дозволения отправиться в путешествие.

— Раз уж я здесь, в Восточной империи, — сказал я, — мне бы хотелось увидеть не один только Константинополь.

— Конечно, пожалуйста, — милостиво разрешил Теодорих, — если ты мне понадобишься, я всегда могу отправить гонца на твои поиски.

Итак, я попросил одного из дворцовых лодочников перевезти меня вместе с Велоксом из Бычьей гавани через Пропонтиду до Криополя на другом берегу — то есть перебрался из Европы в Азию. В основном я держался прибрежных равнин и пляжей, ехал куда глаза глядят, путешествовал не торопясь и в свое удовольствие. Поскольку города и поселения здесь расположены близко друг от друга, а также благодаря хорошим римским дорогам, которые их соединяли, и уютным греческим pandokhe'ion, имеющимся почти в каждой общине, можно было путешествовать без всяких помех и затруднений. Да еще прибавьте сюда мягкий средиземноморский климат. Поскольку я более или менее придерживался южного направления, то почти не заметил того, как осень сменилась зимой, а затем наступила весна.

Сначала я путешествовал по местности, расположенной прямо к югу от Пропонтиды, где живут мисийцы. В прежние времена это был воинственный народ, но впоследствии мисийцы так часто терпели поражения, подвергались угнетению и притеснениям, что растеряли всю свою воинственность. Только представьте, бедняги дошли до того, что в основном зарабатывали себе на жизнь, нанимаясь на похороны в качестве плакальщиков. Вспоминая о своей печальной истории и скорбном наследии, они могли ронять обильные слезы, оплакивая любого умершего незнакомца.

На побережье Эгейского моря я набрел на другую общину, которая некогда процветала еще больше. Смирна была основана еще на заре истории человечества и до сих пор оставалась оживленным морским портом, но ее лучшие дни уже миновали. Теперь Смирна всего лишь небольшой городок, хотя в былые времена это, наверное, был могущественный полис, потому что в террасах холма, который он занимал, были высечены когда-то внушительные сооружения — театр, агора, бани, — теперь уже давно пустовавшие, заброшенные, обвалившиеся. В Пергаме, Эфесе и Милете остались руины храмов, терм и библиотек, которыми уже больше никто, без всякого сомнения, не воспользуется. Как это ни удивительно, они полностью были вырезаны из камня: и колонны, и дверные проемы, и портики, и фризы, из которого можно строить жилище в скалах.

В Смирне я впервые увидел верблюдов. Я даже попробовал верблюжье молоко, хотя никому не посоветую это делать. В глуши, между поселениями, я видел тварей, которых не встречал прежде, — нескольких шакалов и гиен, а однажды (я так думаю, но не уверен в этом) даже заметил леопарда. В Милете я любовался Меандром — блуждающей рекой, которая предположительно навела Дедала на мысль о создании на острове Крит непроходимого лабиринта.

На лодке я перебрался на остров Кос, где создают лучшие в мире ткани из хлопка и самую лучшую пурпурную краску. Островитянки так гордятся своими изделиями, что носят их каждый день, даже когда занимаются самыми обычными делами или просто выходят на улицу прогуляться. При этом женщины бесстыдно демонстрируют свое тело, потому что столы, туники и хитоны из косского хлопка просто невероятно тонкие, почти прозрачные. Я купил один такой наряд и немного пурпурной краски для гардероба Веледы, но никогда не собирался надевать его на людях, подобно нескромным жительницам Коса.