Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка

Разумеется, воины одного-единственного племени были слишком малочисленны, чтобы питать надежду разгромить такую большую армию, как наша, даже устроив засаду. Наш арьергард, который все еще находился на северном берегу (а стало быть, эти воины пока что не успели промокнуть или замерзнуть), состоял из ругиев короля Фелетея. Еще с той поры, когда эти люди пришли из Поморья в ожидании другого сражения, они были сравнительно бесполезны — и это очень огорчало ругиев. Теодорих использовал их только в качестве часовых в гарнизоне, в составе случайных эскортов и в небольших стычках с разбойниками и речными пиратами. Разве это дело для настоящего воина? Немудрено, что ругии томились от скуки и мечтали показать себя в настоящем сражении. Поэтому сейчас, когда им наконец впервые представилась такая возможность, абсолютно все ругии, от Фелетея и юного Фридо до самого последнего щитоносца, ринулись в битву. С похвальной поспешностью и умением, явно испытывая от сражения удовольствие, они остановили коварных гепидов и наголову разбили их.

Сам я оказался в числе тех, кто в момент нападения находился на середине реки, а потому в тот день не мог принять участие в битве. Однако Теодорих и Ибба, уже переправившиеся на тот берег, быстро собрали всех своих людей. Хотя наши воины были не слишком подвижны в намокших доспехах и с онемевшими от ледяной воды конечностями, их оказалось настолько больше, чем гепидов, что они просто смели нападавших. Сражение закончилось очень быстро; когда подсчитали потери, обнаружилось, что с каждой стороны они составили примерно сотню воинов убитыми или ранеными, недосчитались также около двух десятков лошадей. Когда оставшиеся в живых гепиды были окружены, разоружены и взяты в плен, мы узнали, по какой причине наши сородичи столь коварно на нас напали.

Их король Травстила, пояснили пленные, стремился заполучить королевство побольше. Сперва он хотел, подобно Фелетею, присоединиться к Теодориху в качестве союзника. Но затем пришел к выводу, что ни одна чужеземная армия все равно не сможет выстоять против Священного Рима и легионов Одоакра. Поэтому Травстила хорошенько все обдумал и решил присоединиться к победителю. Он хорошо понимал, что не сможет разбить нашу армию, но надеялся, что, по крайней мере, ослабит ее, задержит и тем самым заслужит похвалы Одоакра, а со временем сможет поживиться и плодами его победы над Теодорихом. Не исключено, что король Травстила был прав в своих выводах и прогнозах, хотя теперь он все равно никогда не смог бы даже узнать об этом, потому что, увы, оказался в числе двух королей, убитых в тот день при Вадуме. Вы спросите, кто же был вторым? Да не кто иной, как король ругиев Фелетей: напыщенный, самодовольный, но, надо отдать ему должное, отважный.

Теодорих не предложил выжившим гепидам присоединиться к его войску. Хотя он всегда радушно принимал в свою армию варваров, однако на сей раз не стал этого делать, ведь они подняли оружие против своих же сородичей готов. Теодорих просто отпустил пленных и велел им возвращаться обратно в свое племя; причем он отобрал у гепидов оружие, что считалось страшным бесчестьем, и дал им на прощание презрительный совет:

— Возьмите себе каждый побольше жен — из числа тех ваших соплеменниц, кто сегодня овдовел. Постройте себе просторные жилища и станьте мирными, домашними, семейными людьми. Только на это вы и годитесь.

Нам пришлось задержаться у Вадума довольно долго, чтобы вырыть могилы для убитых воинов. Погибших ругиев, так же как и других язычников вроде остроготов-ариан и гепидов, похоронили головами на запад, чтобы они даже мертвыми «могли видеть восход солнца». Это очень древний обычай, распространенный среди германцев, — древнее арианства, католичества и православного христианства. Церковь с огромным удовольствием запретила бы эту языческую практику поклонения солнцу, но, понимая, что тут невозможно добиться успеха, лицемерно постановила, что христиане должны быть похоронены ногами на восток, потому что «именно туда они должны поспешить, когда настанет Судный день».

Пока хоронили мертвых, а сопровождавшие нас лекари и капелланы оказывали помощь раненым, Теодорих собрал своих военачальников и сказал им:

— Итак, теперь у наших союзников ругиев королем стал юнец. Что вы думаете об этом? Не следует ли мне назначить человека постарше и поопытнее, чтобы помочь ему командовать своими воинами? Мальчику ведь всего… сколько? Пятнадцать? Шестнадцать?

Эрдвик заметил:

— Я видел, что юный Фридо отважно размахивал мечом в самой гуще сражения. Парень еще не слишком опытный воин, но смелости и ловкости ему не занимать.

— Да, — согласился Питца, — он и впрямь теснил своих врагов и отважно защищался.

Я сказал:

— Я не видел Фридо в битве. Но могу подтвердить, что в остальном он ведет себя как вполне зрелый мужчина.

— И прими во внимание, Теодорих, — вставил Соа, — что Александр, которым ты так восхищаешься, стал военачальником македонцев, когда ему было всего шестнадцать.