Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка

— Если этот Галиндо избегает людей, то с чего ты решил, что он захочет встретиться с королевским маршалом?

Филейн поскреб бороду:

— Я уверен: то, что ты маршал, не произведет впечатления на Галиндо. Упомяни мое имя, если он будет вести себя слишком уж неприязненно. Конечно, поскольку он бездельник-гепид, он не позаботится о том, чтобы покормить тебя. Я попрошу Баутс завернуть вам с Личинкой остатки ужина.

А Личинка тем временем уже седлал лошадей, при этом весело что-то напевая и насвистывая, как ребенок. Вспомнив, что Грязный Мейрус запретил мне баловать его работника, я решил, что сегодня, возможно, один из тех немногих случаев в жизни Личинки, когда ему не надо бежать рядом с едущим верхом хозяином. После того как Сванильда и Баутс принесли узелки с едой, Личинка внимательно проследил, как я сажусь на Велокса, и попытался подражать мне — но слишком поторопился и, перелетев через седло, упал с другой стороны, к великому восторгу всех, включая и лошадей. Я понял, что Личинку никогда не «баловали»: парень сроду не ездил верхом. Поэтому я велел ему поменяться со мной лошадьми, это дало Личинке возможность уверенней сидеть на Велоксе при помощи веревки для ног. Не подумайте, что я был слишком добрым хозяином; мне просто не хотелось, чтобы он задерживал нас своими трюками.

До полудня Личинка был непривычно молчалив: видимо, постоянно думал о том, чтобы не упасть с Велокса, а также сосредоточился на поисках тропы, которую указал ему Филейн. Однако спустя какое-то время он вновь разговорился и скоро опять стал типичным многословным армянином. Но я был даже рад его болтовне. На бесконечных лугах, которые мы пересекали, под безбрежным голубым небом, где изредка проплывали облака, совсем ничего интересного — лишь трава и небо, поэтому болтливость Личинки спасала меня от скуки.

В основном мой проводник рассказывал о своем frauja Мейрусе — если верить ему, необычайно ловком торговце и талантливом прорицателе. Старый иудей нажил целое состояние на продаже грязи, однако в кошельке Личинки и других работников при этом почти не прибавилось нуммусов. По этой причине, сказал Личинка, его постоянно одолевают сомнения: не применить ли свои способности в каком-либо другом, более прибыльном занятии. Если, как все признают, у него просто исключительный нюх на самую лучшую грязь, то он вполне мог бы отыскивать в земле или на земле что-нибудь более ценное. Тут Личинка искоса глянул на меня и добавил:

— Frauja Мейрус сказал, что ты ищешь старый путь, по которому готы некогда пришли сюда с берегов Вендского залива. Это правда?

— Да.

— И что якобы побережье этого залива называется Янтарным берегом?

— Так оно и есть.

— А правда, что там можно найти янтарь в больших количествах?

— Правда.

— И вы с госпожой Сванильдой собираетесь его искать?

— Нет, искать янтарь мы не будем. У меня другое задание. Но если я споткнусь о него, то, уж конечно, не перешагну.

Тут Личинка перестал говорить о янтаре и перевел беседу на какую-то незначительную тему, наверняка полагая, что я, будучи человеком разумным, и сам догадаюсь, сколь выгодно взять на север того, у кого есть, так сказать, нюх к земле. Через некоторое время он не выдержал и, когда мы приблизились к маленькой, чуть возвышавшейся над землей лачуге, заговорил о других своих талантах:

— Видишь, frauja, как я ловко умею все находить? Это, должно быть, и есть то место, которое указал мне старый Филейн, жилище старика Галиндо.

Если это было оно, то старик Галиндо сидел снаружи; мы увидели его издали, потому что он был таким же большим, как его дом, вернее, дом был ненамного больше своего хозяина. На самом деле это так называемое жилище представляло собой всего лишь примитивного вида арку из высушенной грязи, оно походило на половинку необитаемого пузыря грязи, которые иногда извергает из себя болото. Однако хозяин отгонял от него незваных гостей так, словно это была его крепость. Старика, должно быть, не часто навещали верховые — мы с Личинкой не встретили за это утро ни одного всадника, — однако рядом с домом, в двух стадиях от двери, хозяин вырыл поперек тропы канаву, достаточно широкую и глубокую для того, чтобы остановить нападение конных врагов.

Земля вокруг была довольно утоптанной, поэтому мы с Личинкой могли бы запросто перескочить препятствие. Но я решил уважить хозяина, а потому спешился и, оставив Личинку с лошадьми, отправился пешком, перебрался через канаву и подошел к тому месту, где все так же невозмутимо сидел этот странный человек. Я приветливо махнул ему рукой, но не удостоился ответа, и до тех пор, пока я не оказался прямо перед ним, он не сделал ни одного жеста и не сказал мне ни слова. Затем, даже не взглянув на меня, хозяин странного дома произнес:

— Убирайся восвояси.