Хищник цвета ночи

— Дашка, — свистящим шепотом спросила у неё и медленно встала. — Вы как такое могли допустить?

— Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама в больнице, операция. Мы же оттуда почти не вылазили.

Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов под операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы не переставая шептали.

Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.

— Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.

— Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?

— Всё одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они тогда затеяли расширение в магазине, выкупили второй этаж и начали ремонт. Там же еще грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? — сестра тяжело вздохнула. — Как снежный ком всё навалилось сразу. Мы же тогда все на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.

— Куда Андрей смотрел? — рявкнула я. — Разве это не его обязанность следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?

— Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.

— Так, хорошо, — я заходила по комнате. — С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платёж? Почему мне не сказали?

— Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.

— И? Прошло же полгода.

— Устно, — припечатала Дашка.

— Господи, папа, — я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. — Ну как так можно?

— Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трёх-пяти дней. Иначе он выставит дом на торги, — сестра всхлипнула. — Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.

— Не паникуй раньше времени. Господи, почему он мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли кредит. Долг. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?

— На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.

— А то я бы не узнала, что у нас дом отняли. Детская сад! — в сердцах вскрикнула я и потёрла виски. — И что теперь? Какие мысли?

— Мы с Женькой всё, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает еще около пятисот тысяч.

— Пятьсот тысяч, — повторила я, замирая и глядя перед собой.

Завтра будет третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.

— Отец хочет продать магазин.

— Дай угадаю кому. Морозову? — зло усмехнулась я.

— Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.

Хорошее и магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, теперь ему помогает Женя. Дело всей жизни, которое у него решили отнять, воспользовавшись ситуацией.

— Ублюдок.

— Но что делать, мы же не можем отдать им дом, Вик. Его же прадед построил. Наше фамильное гнездо. Ба не переживёт, ты же знаешь, как она слаба стала в последнее время. Как узнала, что у мамы рак нашли, совсем слегла.

— Знаю.

Сама мысль о том, что уютный домик в два этажа, который столько раз за эти годы достраивался и перестраивался с личным выходом на широкую речку, может перейти в чужие руки, вызывала боль и гнев.

— Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но может удастся найти хоть немного. Попросить в долг у знакомых. Сейчас дорога каждая копейка.

Долг или заработать? Когда деньги сами плывут в руки.

— Ты сказала, что нужно пятьсот тысяч?

— Да.

«Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату».

— Деньги будут, — тихо, но твёрдо произнесла я, мысленно признавая поражение с собственными принципами. — Скажи отцу, чтобы ничего не предпринимал и не смел ничего подписывать. Деньги будут.

— Вик, это хорошо. Но откуда?

— Неважно.

— Вик…

— Не паникуй, сестрёнка, ничего противозаконного, — хмыкнула я, снова вспоминая слова Ника. — Я переведу деньги завтра утром на родительский счет. Морозов еще пожалеет, что связался с Измайловыми.

Распрощавшись с сестрой, я некоторое время стояла посреди комнаты, сжимая телефон и глядя перед собой.

«Господи, что же делать?»

Я нутром чувствовала, что не стоит ввязываться в эту затею с игрой в любовь. Чувствовала, но понимала, что выбора у меня сейчас нет.

Проклиная Морозова и всю его банду, я набрала номер Н’Ери и застыла, считая длинные гудки.