Хищник цвета ночи

— Паршиво, — призналась ему, убирая волосы с лица. — Противно. Не из-за него, из-за себя. Он же… Черт, Ник, он действительно боготворил меня, касался так, будто я была хрупкой вазой. А я чувствовала себя теткой, соблазнившей младенца, — призналась устало и вновь откинулась на диван. От неудобного сидения заболела спина. — Это было всего раз и больше не повторилось и не повторится. Я осознала степень аморальности своего поведения и извинилась перед Кругловым. Ты доволен?

— Шесть месяцев воздержания? Большой срок.

— Но не все же помешаны на сексе, как ты.

— Ты так уверена, что я помешан на нем?

Взгляд утратил веселость, стал неожиданно острым и колючим.

— Твои постоянные подружки, каждую неделю новая, попытки затащить меня в постель, хотя мы изначально договаривались о другом, — спокойно перечислила в ответ. — И ты хочешь сказать, что не одержим сексом?

Зеленые глаза еще сильнее сощурились, но я выдержала его взгляд. В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем.

— Берт меня убил, — неожиданно выдал он и вновь взялся за бокал.

— Что-о?

Переход был очень неожиданным и резким. А фраза — так вообще не поддающейся логике.

— Ответ на твой вопрос. Что Кирк З’Ерн никак не может себе простить, и почему он в обход единственного сына решил сделать наследником меня. Мне было шестнадцать, когда двоюродный брат решил избавить общество от такого выродка, как я. Существа, позорящего их великую семью.

— Ник…

— Я был так рад, получив приглашение на охоту. Я восхищался Бертом, подражал и никак не думал, что тот решит перегрызть мне горло.

— Он пытался тебя убить?

— Не пытался, а убил, — жестко оборвал меня Н’Ери. — Никакие разговоры родителей, просьбы быть осторожнее, охрана не помогли. Я сам бежал навстречу своей гибели.

— Но ты жив.

— Жив, — осушив бокал, ответил тот.

— Но как?

— А вот это, Виктория, совсем другой вопрос.

— В смысле?

— В смысле — я ответил на первый вопрос, ответил честно и исчерпывающе, а ты задаешь другой. Нечестно.

Но отступать так просто я не желала.

— Ты сказал, что не хочешь детей, потому что они родятся людьми, а ведь это не совсем так, — быстро произнесла я, боясь, что он меня перебьет, собьет с мысли. Но Ник молчал, внимательно меня изучал и ожидал продолжения. — Ты не хочешь им своей судьбы. Не хочешь, чтобы они погибли от рук родичей. В этом причина?

Наверное, не стоило это говорить, слишком глубоко залезла ему в душу, но и удержаться я не могла.

— Любимая позиция в сексе? — резко и даже зло произнес Ник, со стуком опуская бокал на стол. Как он не разбился, не знаю.

— Ты издеваешься?

— Мой вопрос. Хочешь получить ответы на другие, отвечай на этот.

— Пытаешься разозлить меня? Хочешь, чтобы я отказалась от продолжения? Ушла, хлопнув дверью? — прошипела в ответ.

— Это твое мнение.

А лицо будто маска, лишенная эмоций, лишь глаза ярко горели золотым завораживающим цветом.

— Так что, Тор-р-р-ри? «Миссионерская»? Или, может, «наездница»? «Ножницы»? Или ты любишь, когда тебя берут сзади?

Я чувствовала себя с ним как на качелях. Эмоции — противоположные, разные, но такие яркие — на безумной скорости сменяли друг друга. Только была жалость — и уже злость. Щемящая нежность — а на смену ей обида и горькое разочарование.

— Любая, — выдохнула я, сжимая и разжимая кулаки. — Совершенно любая. Сзади, спереди, сбоку, снизу или сверху! Лишь бы партнер не подкачал и думал о наслаждении партнерши, а не только о собственной похоти. Я ответила на твой вопрос, Н’Ери?

— Да.

— Тогда отвечай на мой. Если тебя убили тридцать лет назад, то какого черта ты жив сейчас? Как тебе удалось спастись, и почему Берт не получил заслуженного наказания?

Напряжение между нами достигло апогея. Того и гляди вспыхнет искрами, осыплется пеплом, накрыв с головы до ног.

Игра давно перестала быть таковой, вопросы стали резкими, неудобными и такими манящими. Остановиться казалось невозможным. Если раньше оставался призрачный шанс отступить, то сейчас его уже не было.

Мы понимали это оба.

Застыли друг напротив друга, зло сверкая глазами, едва дыша от боли, которую осознанно и нещадно причиняли себе и собеседнику. И все равно не могли успокоиться, хотя знали, что это неправильно.

Может, потому что знали, что дальше будет только хуже? Что это лишь начало? И впереди самое страшное? Тайна, которая навсегда нас изменит, растопчет прошлое, оставив после себя лишь жалкие обломки?

Готова ли я пойти на такой риск?

— Берт — единственный сын З’Ерна, — ответил Ник. Он уже успел взять себя в руки и успокоиться. — Сильный ягуар, преемник Кирка, надежда и будущее резервации. Никто никогда его не наказал бы. Все обставили как несчастный случай. Заигрались детишки в лесу, не рассчитали силы, немного подрали урода. Случайно. Находились те, кто искренне сожалел о том, что Берту не удалось завершить начатое. Поверь мне, таких было много. А меня спасло то, что в момент смерти я был в облике хищника.

— И как это спасло?

Рука от напряжения занемела, кожу пронзили сотни крохотных иголок. Пришлось несколько раз сжать и разжать кулак, восстанавливая кровообращение.