Хищник цвета ночи

Сейчас я была просто счастлива и собиралась упиваться этим счастьем как можно дольше.

ЭПИЛОГ

Глупо утверждать, что у нас с Ником все сразу стало хорошо и идеально. Неправда. Фактически мы были парой всего несколько недель. Очень насыщенных и ярких недель, которые вместили в себя гораздо больше, чем обычно выпадает влюбленным. А если учесть, что большую часть времени мы играли в любовь (по крайней мере, игра была с моей стороны), то все еще сложнее.

Несмотря на интервью, в котором я признавалась всему миру в своих чувствах, повторить это, глядя в золотисто-зеленые глаза Ника, оказалось очень сложно и почти невозможно. Мы будто вернулись назад. Недосказанность, тревога и смущение. Теперь еще и ребенок, тот самый, которого я уже похоронила и оплакала. Он был жив. Тест, купленный Ником по пути в наше новое жилище, и две яркие полоски на нем говорили о том, что это правда. Ребенку быть, и с этим тоже требовалось примириться.

Радовалась ли я этому обстоятельству? Очень.

Но что делать дальше, не знала.

Нам с Ником надо было привыкнуть друг к другу и научиться жить вместе. Вдали от всех. Наконец-то. Нет, мы не отгородились от всего мира, не прервали все контакты с семьями, а лишь уменьшили и свели до необходимого минимума.

Согласно постановлению суда, который выпустил Ника под залог, ему полагалось жить с блокирующей печатью на шее в небольшом домике на границе с резервацией. Домик принадлежал Нику, и, самое главное, там не было никого, кроме нас.

Тем же вечером, нисколько не сомневаясь в своем решении, я переехала к нему.

Не все было гладко и легко. Мы ссорились, мирились, ругались и прощупывали почву, пытаясь понять и узнать друг друга. Каюсь, чаще всего инициатором конфликтов становилась я. То ли гормоны брали свое, то ли мне еще было страшно, что это сон и, проснувшись, я окажусь совсем одна, без Ника и ребенка. Хищник все терпеливо сносил, но однажды взорвался и он.

Это произошло примерно через две недели после того, как мы стали жить вместе, когда я показала ему номер телефона, оставленный Кирком.

Не знаю почему, но спальни у нас были отдельными. Сначала я все списывала на общую усталость, его занятость в связи с обвинением. Ник очень много времени проводил со своими адвокатами, хищниками из резервации и родственниками, которые каждый день приезжали в дом. Но потом эта отдаленность начала напрягать. Воздух между нами уже искрил от сдерживаемого желания. Но переступить черту первым никто не решался. Не знаю, что останавливало Ника, но мне было просто страшно. Хотя я и понимала, что это глупо. Мы столько пережили вместе, выстояли и остановились, боясь спугнуть призрачное счастье лишним словом или замечанием.

Тем вечером мы сидели в гостиной и молчали, каждый занимался своим делом. Вроде вместе, а по факту врозь. Мне даже смотреть на него было сложно. Один взгляд, и я тут же вспыхивала от похотливого желания, такого острого и яркого, что от меня наверняка фонило за километр. Так почему Ник не реагировал? Ведь раньше все происходило иначе. Или ему все равно, или все дело в беременности. Вполне возможно, что гормоны перебивали все.

Ник только вернулся из полиции, где вновь подвергался допросу. Меня предупредили, что тоже скоро вызовут для очередной дачи показаний. Впереди — следственный эксперимент и возвращение в родной город, огромный особняк и комната на втором этаже. Воспоминания о той ночи еще были свежи, кошмары никуда не делись. Впрочем, плохие сны тревожили не только меня. Я знала, что и Нику они не давали спать. Слышала, как он глухо рычал от боли среди ночи, как уходил вниз и сидел там до утра, попивая горький кофе. А когда я спускалась вниз, старательно пытался сделать вид, что все хорошо. А я вместо того, чтобы поговорить и все выяснить, позволяла себя обманывать.

Насколько же все запуталось между нами! И как распутать — никто не знал.

Так вот, тем вечером я поговорила с Дашкой, которая настойчиво звала домой и просматривала почту, что ломилась от предложений поучаствовать в ток-шоу, дать интервью. Суммы, которые за это предлагали, были огромными. Оказывается, на скандалах и трагедиях можно очень неплохо заработать, надо лишь выставить себя на всеобщее обозрение. К сожалению, спрятаться у меня все равно не вышло.

Дрэго Н’Ери уже не раз напоминал, что нам с Ником надо светиться, напоминать о себе, показывать чувства на публике. Легко сказать. Как показать чувства, когда мы маемся от неловкости, застряв на полпути к счастью.

Я очень скучала по сестре, по Милке, по родителям, но возвращаться не хотелось. Здесь, с Ником, несмотря на напряженность, было спокойнее и легче. Я чувствовала, что нужна ему, как и он мне.

— Ник?

— Мм. — Он резко вскинул голову и взглянул на меня, пронзив золотистым пламенем взгляда.

И куда делся зеленый цвет? На меня полыхнуло жаром, и щеки покраснели. А в голове мухой звенела мысль, что так долго продолжаться не может, что в любой момент произойдет взрыв и мы просто набросимся друг на друга.