Хищники

Его поле сознания сузилось. Он подумал об Энн, которая оказалась живой. И о Хришеке. Вот теперь все закончено. Пришел конец резне. Но война будет продолжаться, противники продолжат убивать друг друга открыто, и внутри людей будет многое умирать. Эта война имеет какой-то смысл… по крайней мере, им это говорили, и Крэгу этого было достаточно. Завтра они вытащат из пепла обожженные трупы, один из которых будет огромным, без пары зубов и с несколькими сломанными костями. Хришек унес с собой свою тайну, по крайней мере, он ушел, и это было то, что имело значение для Фревена. Завтра они… Но наступит ли для него завтра? По мере того, как убывали его силы, Фревен чувствовал, что больше не владеет своим телом. Теперь он был пассивным зрителем, забившимся в уголок своего тела, и все его чувства стали ослабевать. Он больше не чувствовал боли и почти ничего не видел.

Лейтенант не понимал, дышал ли он еще, его веки отяжелели и весили теперь, наверное, целую тонну. Его сознание заполнил треск огня, и Фревен понял, что означает этот странный шум.

Языки пламени смеялись. Смеялся огонь, пожиравший церковь.

Затем полная звезд ночь накрыла все, проникла в его череп, и Фревен потерял сознание.

57

В обществе людей каждый из нас старается поддержать внешнее достоинство. Но вот оставшись наедине с самим собой, мы все охотно признаемся в самых сокровенных своих влечениях…

Пиранделло, «Шесть персонажей в поисках автора»

Шесть месяцев спустя

Грязная холодная землянка. Они три недели прожили в землянках. Те же самые люди. В разделенных земляными перегородками и корнями сырых ямах, внутри которых сиденьями служили металлические ящики, а пол заменяли куски древесной коры, кое-как покрывающие землю. Спали почти сидя, прислоняясь спиной к склону.

Тремя метрами выше, на поверхности, простирался лес. Каждый ствол был укутан белым бархатным покрывалом. На ветвях радужным жемчугом лежала изморозь, а землю покрывал снежный ковер, поглощающий звуки.

Лейтенант Фревен сидел над небольшой штормовой лампой, согревая руки. Напротив Маттерс скорчился на наклонной лежанке, подтянув ноги к телу и обхватив руками колени. Он только что вернулся из наряда — занимался пополнением запасов продовольствия, это была его прерогатива, поскольку он раздобывал больше того, что им полагалось. Сержант дрожал от холода. Другие члены команды ВП недавно собрали списки всех взводов. Три недели ожидания в холоде, в чаще гигантского леса, с отметинами все более и более кровавых боев, со слабеющей способностью к сопротивлению и растущим день ото дня числом дезертиров. Фревен и его люди патрулировали окрестности тыловых позиций, особенно заброшенные или действующие фермы, в поисках беглых солдат, которые не уходили слишком далеко. Часто им было достаточно сухого убежища и отсутствия стрельбы. Фревен их арестовывал и отправлял в тыл, где решалась их судьба.

Двумя днями ранее он получил приказ отправиться со своими людьми в глубь завоеванных территорий, ближе к линии фронта, до встречи со старыми знакомыми, ротами Альто и Рейвен. Там участились случаи дезертирства, особенно среди новобранцев, которые прибывали на смену убитым и раненым. Многие из них бравировали отвагой и лихо подставлялись под вражеские пули. Но новички не выдерживали будничных трудностей. Холод, сырость, ожидание атак, внезапные взрывы, силуэты врагов, нечеткие в рассветном тумане раннего утра, но несущие смерть. И повсюду крики страдания людей, чьи тела разрывает металл, вопли, издаваемые, казалось, самими ранами, зияющими, как разверстые рты. Кровь на снегу. Невыносимая рулетка, зависимость жизни от случая. Всего несколько часов. А потом — тишина, нарушаемая звоном в ушах. Каша из смеси розового с коричневым на тающем снегу и внутренности на нем. Однополчане с дымящейся кожей, жизнь которых, как бы испаряется. Новички не могли долго выносить такого существования. Особенно те, которые попадали в две эти самые закаленные роты, где ветеранов объединяло что-то типа братства огня и где чужаки не удостаивались симпатии.

— Сейчас я бы смог убить ради горячей чашки кофе, — сказал Маттерс, кутаясь в зимнюю военную куртку.

Фревен молча согласился. Маттерс тоже помолчал, а потом решился спросить:

— Лейтенант, вы не находите, что в штабе малость обнаглели, посылая нас на контакт с ротой Рейвен после того, что произошло прошедшим летом?

— Они делают это умышленно, Маттерс. Рота особая, команда ВП тоже особая. Мы уже имело дело с ними, и штабные шишки думают, что мы знаем, как обращаться с этими битыми парнями.

— И тем не менее… Есть еще кое-кто в третьей роте, кто думает, что мы специально укокошили Хришека. Они признали, что он, конечно, был убийцей, но все-таки не смогли осознать, что риск столкновения с ними может дорого обойтись нам.