Хищники для преисподней

- У нас говорят: "Тот, кто сует нос в чужие дела, плохо кончит".

Гроза, по-видимому, прошла. Никанор Папалотас вдруг заметил, что струившийся по его спине пот стал ледяным. Рассердившись на свой страх, на недружелюбное поведение бедуина, он повернулся к арабу спиной и стал ругать сомалийцев, которые, по его мнению, не соблюдали достаточных мер предосторожности при погрузке оружия в фелюгу.

Маршал Шафик ибн Харун положил руку на плечо греку. Тот обернулся. Маршал передал моряку толстый пакет в крафт-бумаге.

- Давай спустимся в твою каюту, - предложил Шафик. - Там ты проверишь обещанную мной сумму и предложишь мне стаканчик арака.

Папалотас без колебаний пошел вперед. Когда они подошли к двери каюты, Шафик был как раз сзади.

Йеменский кинжал по самую рукоять вошел между лопаток снизу вверх.

x x x

Капитан Рональд Моррисон вынул из кожаной сумки, лежавшей на заднем сиденье "Ленд-Ровера" трубку и кисет с табаком. Раскурив ее, он выпустил облако дыма, которое тотчас растаяло в горячем, плотном и непрозрачном воздухе.

Капитан уселся в тени джипа и недовольно поморщился, почувствовав жар раскаленной до бела земли. Но его британское хладнокровие не позволило ему показать своим людям, что песок и эта страна внушали ему отвращение.

Его люди? В состав патруля входили двенадцать арабов с лицами грабителей. Три "Ленд-Ровера", в каждом - по четыре человека. Четвертый, за рулем которого сидел сержант Ангус Мак-Огильви, принадлежал ему, как командиру отряда.

Простой сержант...

Но кроме капитана он единственный носил вышитые на рубашке цвета хаки знаки различия. Он был единственным европейцем, и только с ним Моррисон мог поговорить.

Капитан опять поморщился. Ангус Мак-Огильви был ему не очень симпатичен. Он был похож на деревенщину, который все время, как американцы, жевал резинку.

Эту привычку шотландец перенял в Танбину, когда охранял там нефтяные скважины - богатства Омана-Маската. Эта опустошенная страна вызывала у Моррисона отвращение.

Приехав в Сендхорст, Рональд Моррисон мечтал о границах, которые будет защищать. Он мечтал о границах Империи, которая заполняла отведенные ей страницы в книге Истории. К несчастью Империя стала республикой, и Рональд Моррисон предложил свои услуги Йеменской границе, которая отделяла эту средневековую землю от Аденского протектората.

Со временем от мечты лейтенанта ничего не осталось, когда и Аден отделился в свою очередь.

Оманский султанат, создавая современную армию, обратился к наемникам с просьбой помочь ему управлять войсками. Моррисону предложили чин капитана, и он, не желая отказаться от своих военных занятий, подписал контракт.

И теперь он охранял границу. Вернее сказать то, что ему казалось границей...

Как можно быть уверенным в этом покрытом песком регионе, в котором нет указательных столбов, в котором никакое дерево, реку или долину нельзя выбрать в качестве опорной точки, что Оман здесь, а Аравия или Республика Южный Йемен по ту сторону границы?

Капитан Рональд Моррисон вздохнул так громко, что сержант Ангус Мак-Огильви привстал, ожидая приказаний.

- Я докурил свою трубку, - проворчал капитан. - Поехали.

- Слушаюсь, сэр!

Шотландец был не очень разговорчив. Либо он пережевывал свою чертову жвачку, либо говорил просто "Слушаюсь, сэр!" Однако он был отличным младшим офицером. Он говорил по-арабски, выучив этот язык бог знает где, и умел заставить подчиняться взятых в армию бедуинов.

- Icha!

Возглас арабского солдата оторвал Моррисона от его мрачных мыслей. Бедуин показал на приближающееся к ним с юга облако пыли.

- Караван, - лаконично перевел сержант.

- Хон-хон! - пробормотал капитан.

Он выбил трубку о подошву правого ботинка, аккуратно убрал ее в кожаную сумку и встал.

- Поехали туда! - решил он. - Проверка документов!

- Слушаюсь, сэр!

Приложив ладони к глазам, сержант наблюдал за серым облаком.

- Идут от берега, - сообщил он. - Направляются в Раки... Или в Зар...

Сержант криками стал поднимать сонный патруль, толкая людей к "Ленд-Роверам". Моторы тотчас загудели.

Моррисон подошел к сержанту-водителю и широким жестом показал своему отряду цель - медленно приближавшееся к ним облако пыли.

Трясясь и подпрыгивая на барханах, джипы вскоре подъехали к каравану. Дромадеры встретили их ревом.

Караван баши - высокий человек в зеленом вазрахе в желтую полоску и красной куфие с черными агвалами, с всклокоченной бородой и усами - поднял руку, дав сигнал к остановке и одновременно в знак приветствия. Его погонщики, которыми были десять бедуинов с горящими глазами, заставили вьючных верблюдов опуститься на колени.

Караван баши сказал несколько слов на своем языке. Хасан перевел на английский:

- Он говорит, что везет хлопчатобумажную ткань.

Мак-Огильви не шевельнулся. Это означало, что перевод точен. Вместо сержанта с арабами всегда говорил Хасан, а тот только контролировал его перевод.

- Они везут ткань откуда и куда? - спросил он.

Хасан перевел.

- Он говорит, что взял груз в Раз-ад-Дакме и идет в Маскат.