Хищники [сборник]

— Где вас носит, Мечислав Николаевич! — тон мадам Зерновой-Вельяминовой не предвещал ничего хорошего, впрочем, ручку для поцелуя она протянула.

— Гулял по окрестностям, — сказал титулярный советник, касаясь губами надушенного шёлка перчатки.

— Гуляли? В ту пору, как я здесь сижу одна, вы изволили гулять?

Кунцевич виновато опустил голову.

— Вам надоело моё общество? Так знайте, терпеть меня вам осталось недолго. Завтра я уезжаю.

— Но вы же хотели оставаться здесь ещё по крайней мере неделю?

— Остаться и быть убитой этими дикарями? Нет, увольте! Я хотела уехать сегодня, но не успела собраться, и слава Богу! Эти трусы, станционные полицейские, отпустили убийц, и те преспокойно отбыли на том пароходе, на которой хотела сесть и я! Вы представляете? Здешние бандиты ездят на пароходах, а местное начальство им в этом помогает. Мечислав Николаевич, вы должны сопровождать меня до Новороссийска. Там меня встретит муж, я вызвала его телеграммой.

— А сюда он не может приехать?

— Может, но я не могу оставаться здесь ни одной лишней минуты!

— Агриппина Петровна, к сожалению, я не смогу вас проводить…

— Что? Как? По каким это таким причинам? Впрочем, не говорите, мне это абсолютно не интересно. Я всегда знала, что все мужчины одинаковы. И это после всего того, что между нами было? — генеральша закрыла лицо руками и опустилась на кровать.

— Ну, ну, Груша, перестань, перестань, — Кунцевич попытался её обнять.

— Никакая я вам не Груша! — госпожа Зернова-Вельяминова решительно его оттолкнула.

— Я вас не смогу проводить, но поручу это ответственное дело одному очень надёжному человеку. — титулярный советник сделал виноватый вид, и стоял пред Агриппиной Петровной, прижав канотье к груди. — Это бакинский князь господин Курдюмов. Человек исключительной храбрости, отличный стрелок и фехтовальщик, к тому же весьма недурён собой.

Генеральша подняла на него глаза и спросила с надеждой в голосе:

— Правда?

— Я представлю его вам на пристани. Он путешествует со своим человеком. Вы будете в полной безопасности.

— Ну хорошо, так и быть, прощены. Ступайте за билетами для меня и моей горничной и приходите в десять вечера. Мы должны как следует проститься.

У расположенного прямо на пристани киоска РОПиТа стояла очередь человек из десяти. Мечиславу Николаевичу едва удалось взять последние билеты в каюту первого класса. Он отсчитал двадцать два рубля за мадам Вельяминову и её прислугу, вздохнул и пошёл к судебному следователю.

— Я вынужден отложить наш поединок, — заявил титулярный советник с порога, — по независящим от меня обстоятельствам. Завтра в полдень отсюда уезжает одна моя знакомая, её превосходительство мадам Зернова-Вельяминова. Как вам известно, я станцию покинуть не могу, как не могу отпустить её одну в столь длительное и опасное путешествие. В связи с этим я вынужден просить вас сопроводить генеральшу до Новороссийска. Там её встретит муж — видный деятель краевой администрации. Если вы не откажетесь оказать мне эту услугу, я в благодарность дам вам право первого выстрела.

Кавказец выразил искреннюю готовность сопроводить даму, и заявил, что не считает возникшее между ними небольшое недоразумение достойным поводом для поединка. В общем, они помирились. Раскланявшись, Мечислав Николаевич отправился в номер — готовиться к прощальному свиданию.

Следователь по особо важным делам Петербургского окружного суда действительный статский советник Александр Васильевич Бурцев прибыл в Гагры поздно вечером 15 сентября. Вместе с ним приехал новый начальник станции господин Кропачёв, товарищ прокурора Екатеринодарского суда Свиридов и жандармский ротмистр Носовский.

Бурцев знал Кунцевича — им приходилось работать сообща.

— Мечислав Николаевич! — воскликнул представитель судебного ведомства, протягивая полицейскому руку, — весьма рад нашей встрече. Лучшего помощника желать и не приходится. Я сейчас устроюсь, малость отдохну с дороги, а потом мы побеседуем, и вы мне расскажите обо всём, о чём вам удалось узнать. Договорились?

— Слушаюсь, ваше превосходительство.

— Вот и прекрасно. Ну, куда вы меня определите? — обратился следователь к встречавшим.

— Прошу в колясочку, ваше превосходительство! — выгнулся дугой агент РОПиТа, которого Ольденбургский зимой назначил помощником начальника станции и который теперь исправлял должность её руководителя, — и вас, господа, прошу. В административном корпусе для вас приготовлены чудесные квартиры.

Действительный статский советник уже было сел в коляску, но вдруг остановился и хлопнул себя по лбу:

— Чуть не забыл! Мечислав Николаевич, ваш начальник попросил вам передать вот это — следователь протянул Кунцевичу узкий бумажный конверт.

Титулярный советник взял письмо и поклонился.

Когда начальство убыло, Кунцевич отправился в ресторан, налили себе бокал местного красного, к которому уже стал привыкать, разрезал конверт, вытащил лист бумаги и стал читать: