Хищники царства не наследуют

Балыков встал и вышел из комнаты. Он налил себе чаю, положил в него мёд, как любил раньше. С удовольствием облизал чайную ложку, игнорируя принципы здорового питания, о которых ему твердила Айгуль, и вернулся в спальню. Айгуль все еще сидела на кровати, полуодетая, заплаканная.

– Это только сначала я ради денег, Андрей, а потом… – всхлипнула Айгуль, кутаясь в плед на разворошенной кровати, – потом у нас всё с тобой началось по-настоящему. Разве нет? Мы же были счастливы…

Айгуль видела, что Балыков не нуждался ни в ее запоздалых признаниях, ни в слезах, ни в уверениях в преданности, но продолжала бормотать и всхлипывать.

– Даю тебе на сборы время до вечера. Выметайся. Получишь расчет у Борисовой, – сказал Андрей. – И предупреждаю тебя: если ты хоть словом проговоришься о случившемся Вике… Пеняй на себя. Официальная версия нашего расставания – тебе надоели мои бесконечные измены.

Айгуль плакала, пыталась говорить о начатом проекте… Спрашивала, что будет со Жданом. Балыков не счел нужным ничего объяснять. Он поставил недопитую чашку на подоконник и вышел из комнаты. «Комариные души, – думал он. – Закончились на свете женщины, ради любви которых стоит умереть. А если и сами умрут, то и не жалко».

На следующий день перед планёркой Ждан влетел в его кабинет.

– Старик, я понимаю, что ты в ярости, но послушай меня! – начал он.

Балыков, крутанувшись в кресле, повернулся к Ждану и спокойно кивнул.

– Выкладывай.

– Айгуль мне рассказала о вашей ссоре. Поверь, старик, ты понял все не так.

– А теперь ты меня послушай, Ждан, – перебил его Андрей, – Айгуль отработала свои деньги, и я думаю, что вместо неё я куплю другую девушку или сразу нескольких. Полагаю, что я имею право выбирать, с кем спать. Это была красивая игра, но она в неё проиграла. Я думаю, что теперь ей нужно начать на новом месте.

Ждан хлопал глазами.

– Постой, постой, – начал он, но Андрей его снова перебил.

– Ждан, ты не понял самого главного. Ты должен делать свою работу и делать её хорошо. В противном случае я тебя уволю. Так же, как Айгуль. Я не давал тебе поручения покупать мне женщин. Хотя за сюрприз спасибо. Немного дамского романа в жизни мужика – это даже развлекает. Предлагаю перевести все на язык цифр, который ты так любишь. Три тысячи долларов за три месяца. В месяц – тысяча долларов. Не так уж много, согласись. За эти деньги на полставки у меня работает юрист. С Айгуль мы спали примерно пару раз в неделю, итого пусть от силы тридцать раз. Итак, сто баксов за визит, – Андрей развел руками, – такая такса в «Белой орхидее». И при этом ни забот, ни хлопот. И заметь, товар отборный, не капризный. Так что я вернусь, пожалуй, к прежней схеме.

Ждан почесал за ухом.

– Старик, ты все воспринял с юмором, я этому рад… – сказал он. – Конечно, я прошу простить меня. Хотел же как лучше, помочь хотел. Вывести тебя из витка депрессии.

– У тебя получилось, Ждан, – кивнул Балыков, давая понять, что тема закрыта.

Мог ли Балыков рассказать всё это следователю? Он выжидающе смотрел на следователя и странно улыбался. Как он раньше не заметил голубую мерцающую ленту в волосах Инны Викторовны? Инна поёжилась и она постучала карандашом по столу и откашлялась.

– В общем, Марата Усманова, который убил Айгуль Давлетову на почве ревности, вы не знаете и никогда не встречали?

– Так точно.

– После расставания с госпожой Давлетовой в ноябре две тысячи четвертого года не встречались?

– Не встречался.

– Увольнение Давлетовой из «Сладкого папы» было вызвано личной ссорой с вами?

– Айгуль была ревнива, а я слишком часто давал ей для этого поводы, – развел руками Балыков.

Мещерякова дописала никчемный протокол и протянула его на подпись Балыкову.

– Сожалею, что был груб с вами. Навалилась какая-то усталость, – он впервые улыбнулся, – к тому же я знаю, что меня в городе недолюбливают. Я много работаю, на борьбу со сплетниками времени у меня нет. А мать Давлетовой – просто сошедшая с ума от горя женщина. Я терял близких, но знаете ли… Виноватых на стороне не искал.

***

Балыков ушел, оставив Мещерякову в раздумье. Она заметила, как резко изменилось поведение несговорчивого свидетеля, но не находила этому объяснения. Казалось, еще десять минут, и он пригласит её на чашку кофе.

Мещерякова стряхнула наваждение и созвонилась с владелицей агентства «Белая лилия». Балыков говорил о сплетниках? Не мешало послушать их, ведь откровенного разговора не случилось.