Хищники жаждут ночи

Умылась, причесалась мелким гребнем из особняка, глядя в маленький кусочек зеркала, на бочке с тоской. И подумала, что мне срочно нужно раздобыть хотя бы тушь, а желательно ещё и косметический карандаш. Точнее два, чёрный и белый. А ещё набор теней. И вообще, нужен срочно парикмахер.

– Миледи, вы тут? – Напомнил о себе граф.

– Да. У вас есть шампунь? – Выдала, глядя на каштановые лохмы скептически.

– Шампуй? Что это?

– Чем женщины голову моют, средство для чистоты волос.

– Ааа, так мылом, наверное…

– Ясно, дикарки, – отмахнулась. – Идемте граф, а то здесь что – то мочой несёт свежей. Не хочу, чтобы за мной подглядывал писающий маньяк. То есть человек подглядывающий и одновременно писающий.

– Миледи, я не понимаю про кого речь…

– Ай, не берите в голову граф, это женские предрассудки.

– Не поймите неверно, я не из придворных господ, отец меня простым воином оставил, с низов сам всего добился. Как и мой добрый брат. Чилистином его зовут, он по небу летает.

– Да помню я! – Перебила. – Есть где горячим чаем угощают и чем – нибудь сладким? Ужина не надо мне со свининой всякой.

Сказала, имея в виду орков.

К главному шатру повёл меж плотно ютящихся солдатских палаток. У командного шатра костёр горит средней величины, не большой, не маленький. Двое мужчин сидят впритирку друг к другу у огня на тюках. Мы подошли – они поздоровались первыми. Узнала седого графа и виконта, с которыми в обед познакомилась. Вроде не выпивают, просто чай пьют: две кружки на кирпичике у костра источают пар.

Присела со стороны виконта на тюк, выполняющий функцию кресла – мешка, с другой стороны устроился на недлинном брёвнышке Щенсон.

– Караульный! – Подозвал солдата граф чересчур злобно. – Чайник нам найди с хорошим травяным заваром!

– Щенсон, полно караульных с постов дёргать, – хмыкнул седой дядечка граф с важным видом. – Давай я за леди поухаживаю. Мне только в радость.

Поднялся, правда, кряхтя, жестом отгоняя солдата с луком за спиной и копьём в руках. Интересное сочетание экипировки, я оценила.

– Спасибо, сэр Элсдон, вы очень любезны, – прощебетала в след дядечке, что пошёл в палатку.

Звёздное небо над головой таким низким кажется, хоть рукой точечки снимай. Дикое, первозданное, ни огней самолётов, ни спутников. Было бы странным, если бы что – то блеснуло в небе неестественное. Возможно, когда – нибудь этот мир доберется до своего прогресса.

В небе что – то блеснуло! Вот как специально! Я едва не подскочила, и готова была поклясться, что это точно был синий габаритный огонь! Мигнул разок и пропал, вот зараза. Всматривалась в небо, щурилась, напрягала зрение. Ничего! Словно померещилось!

– Леди Валерия, – отвлёк на себя виконт. – А зачем вы направляетесь в столицу? У вас там родня? Или на турнир?

– А что за турнир? – Подхватила. Чёртов Грино тоже о каком – то турнире нёс…

– Как какой? Ежегодный рыцарский, – ответил Щенсон. – Вы там в своём Балейске о таком не слышали?

– Что – то слышала, отдалённо, – похихикала, как дура. – У нас же рыцарей особо не водится, одни женщины на виноградниках. А мужи их спиваются ещё до тридцати.

– Турнир этот ещё Табрис первый учредил, – произнёс виконт, снимая свою кружку с кирпича. – Имени Чёрного рыцаря. За победу во всех частях турнира даётся звание «Чёрный рыцарь», но на нашем веку ещё ни разу абсолютного чемпиона не было.

– Я на нём когда – то в поединках всех одолел, – похвастал Щенсон. – За что титул получил от императора, и в невесты сыскал баронессу, правда, не сложилось.

– А что так? – Усмехнулся виконт.

– Померла при родах, – выдавил граф без грусти. – Слабенькая оказалась.

– А ребёнок? – Поинтересовалась я.

– Мужчина растёт достойный, как – нибудь познакомлю, – ответил с гордостью.

Элсдон вернулся с чайником и поставил его греться на сложенные кирпичики. Но вернулся он не один. С ним пришёл орк!

– Знакомьтесь, миледи, это ярл Жагоба ат Хейри, глава клана Красный кулак Хейри, – выдал дядечка граф, кивая на мерзкого орка с такой радушной улыбкой, что чуть не стошнило!

– Маркиза Валерия Балейская из винной провинции юга, – ответила, даже не привстав с места и не удостоив хрюшку повторным взглядом.

Мне было достаточно и первого мгновения, чтобы убедится – это урод уже матёрый головорез. Харя вся в морщинах, левый клык, растущий снизу, обломан, челюсть огромная, оттого и морда кажется в два раза длиннее, как яйцо. Ноздри, как две пещеры, глазки мелкие и чёрные, что два уголька. На башке лысина и борозда шрама на пол черепа. На ушах серьги крупные не то жемчуг, не то отполированная косточка. Сам под метра два, из доспехов только нагрудник красный, местами, где протёрта краска, чернотой отдаёт, рельефом смахивает на броню краба, словно хитиновый панцирь.

– Весьма рад, – продребезжал орк, хрюкнув и добавил: – Позвольте?

Позволить что? Не знаю, что удержало меня от резкого ответа.

Граф Щенсон живенько уступил ему ближайшую ко мне сторону бревна, чтобы орк уселся рядом. Бревно скрипнуло от веса, граф спешно сдвинулся на другой конец, чтобы не подскочить, как на качелях.