Хищники

Благодарно улыбнувшись, Вулоф шагнул в комнату, сбросил сапоги и пояс с оружием и, не раздеваясь, рухнул на медвежью шкуру, брошенную на ложе. Вдохнув аромат свежего сена, служившего набивкой для матраца, он тихо улыбнулся, закрыл глаза и провалился в сон.

Гунтар, заглянувший в комнату через несколько минут, застал его спящим сном праведника. Накрыв юношу плащом, старик вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, и, усевшись к очагу, тихо вздохнул:

– Бедный мальчик! Сколько же тебе пришлось пережить?! За что боги прогневались на тебя и послали такие испытания? – С этими словами он завернулся в плащ и, вытянувшись на лавке возле очага, задремал.

Проснулся он с первыми лучами солнца и тихо, стараясь не шуметь, принялся готовить завтрак. Щебет птиц разбудил молодожёнов, и они, кое-как поднявшись, отправились в дом. К столу вышли все одновременно. Сонные Мира и Скопа, и сладко зевающий Вулоф. Увидев довольные физиономии друзей, он усмехнулся и на правах старшего по званию скомандовал:

– А ну, стражник, бегом к ручью, а то спишь на ходу. Ты здесь нужен бодрым, если уж не свежим, – добавил он, пряча улыбку.

Парни сбросили куртки и рубашки и бегом понеслись к ручью. Умывшись ледяной водой, они вернулись обратно и уселись за уже накрытый стол, голодные как волки. Уничтожая мясо и лепёшки, они изредка поглядывали друг на друга и тихо ухмылялись. Проглотив очередной кусок, Скопа повертел в руках кость и грустно произнёс:

– Эх, рыбки нет! Жареной!

Услышав это, Вулоф просто зашёлся от хохота.

– Что тут смешного? – удивилась Мира.

Кое-как отдышавшись, Вулоф ответил:

– А из-за чего по-твоему его прозвали Скопой? Но смешно другое. Я только подумал, что давно не слышал от него про рыбу – и вот, пожалуйста.

Скопа смущённо улыбнулся и развёл руками.

– Ну что тут сделаешь, если я её люблю до безумия.

– Да ничего! – воскликнул Вулоф. – Я вот волком стал из-за пристрастия к мясу и за то, что рычу, когда рву его зубами.

– А кто вам имена придумывал? – полюбопытствовала Мира.

– Наш мастер боя.

– А его как звали?

– Никак. Просто мастер.

– Это почему? Он всем клички даёт, а его никто не может назвать по-другому?

– А его и не назовёшь. Он мастер.

– Сильнее вас?

– Мы и близко к нему не подойдём, – усмехнулся Вулоф.

– Здорово!

– Угу, – содержательно ответил Скопа с набитым ртом.

Вулоф допил вино и встал. Потянувшись так, что послышался хруст, он повернулся к Гунтару и произнёс:

– Пора, старина.

Гунтар молча кивнул и направился в спальню, сделав приглашающий жест.

Посмотрев им вслед, Скопа выскочил к своей лошади. Через минуту он втащил небольшой мешок, в котором что-то подозрительно позвякивало.

– Снимай куртку, – коротко скомандовал он жене, развязывая мешок.

Удивлённая Мира беспрекословно подчинилась, заинтересованная его действиями. Скопа вытащил запасную кольчугу и, растянув её, быстро проверил плетение колец.

– Порядок. Одевай.

– Зачем это?

– Эта кольчуга из нашего вооружения. Её берёт только арбалетный болт, и то в упор.

– Но ведь…

– Делай, что говорят! – неожиданно рявкнул Скопа.

От неожиданности девушка втянула голову в плечи. Надевая кольчугу, она старалась не смотреть на мужа, но подбородок предательски подрагивал. Облачив её, Скопа придирчиво осмотрел снаряжение и, удовлетворённо кивнув, ласково прижал девушку к себе.

– Глупышка. Я же о тебе беспокоюсь. Хочу, чтобы ты вышла из всего этого без ран. Рисковать шкурой и получать шрамы – удел мужчин.

– Я же всё равно буду в засаде, – упрямо вскинула она голову, но на глазах уже блестели слёзы.

– Да. Но они тоже будут стрелять. А самое главное, я не хочу, чтобы ты погибла только потому, что вовремя меня не послушалась. Запомни, если я говорю: «Падай», сначала упади, а потом задавай вопросы. Бывают случаи, когда на объяснения нет времени, а от быстроты реакции зависит жизнь.

– Я понимаю. Я просто ещё не привыкла к такой жизни.

– Не расстраивайся. Научишься, если захочешь. А я надеюсь, что ты захочешь, – прошептал он, целуя жену.

Коротко вздохнув, она прижалась к его груди.

– Прости меня. Ты ведь знал, что берёшь в жёны дикарку.

– Знал и не жалею.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге спальни появился Вулоф, одетый и экипированный к бою. Поверх кольчуги была надета чёрная, шитая серебром, шёлковая куртка, такие же штаны и широкий кожаный пояс с ножнами. На груди лежала золотая цепь с медальоном. По золотому фону вставал на дыбы рубиновый единорог. На каждой руке по перстню его родителей. Голову охватывал кожаный ремешок с такой же эмблемой.

Родовой меч покоился в ножнах на бедре, но у сапог и под каждой рукой висело по кинжалу. Скопа усмехнулся, зная, сколько смертоносных приспособлений спрятано в складках одежды и на поясе. Быстрым взглядом осмотрев Миру, Вулоф одобрительно кивнул:

– Правильно, она должна жить, что бы ни случилось.

Девушка попыталась что-то сказать, но, наткнувшись на его суровый взгляд, склонила голову и неожиданно покорно проговорила:

– Как прикажете, милорд.

Скопа и Гунтар удивлённо переглянулись. Вулоф кивнул головой и вышел на улицу.

– Что это с тобой? – спросил Гунтар притихшую девушку.