Хищность

— Расскажи мне о нашем задании.

Бешеный нахмурился и, свесив ноги с высокой кровати, стал одеваться.

— Мы должны проникнуть в самое укрепленное и наилучшим образом охраняемое место в городе — биологические лаборатории, — Димитрий бросил на меня оценивающий взгляд и встретился с моими бесстрастными глазами, а потом вкрадчиво произнес. — Говорят, там есть выжившие.

Хорошо, что я не поела. Желудок подпрыгнул к горлу, его скрутил дикий спазм, и кто-то клещами попытался сдавить мне шею.

Выжившие. Перед глазами стояли лица моих родителей, друзей, тех, кого я мысленно похоронила три года тому назад. И кто внезапно воскрес. Воскрес в моей памяти, в моем сознании.

Я взглянула на свое отражение и увидела хищницу. Я стала ею. У меня не было их клыков и когтей. Но у меня появился этот взгляд. Свирепый, отчаянный.

Мысли догоняли. Самое охраняемое место. Выживших вегов скрывают, держат взаперти, как в тюрьме. Как пойманных животных держат в вольерах. Если среди них есть кто-то из моего селения, они провели там уже три года. Они были там, в то время, когда я жила. Дышала. Любила.

Я встретилась взглядом с его мрачными как грозовое небо глазами и тихо произнесла:

— Расскажи мне все.

Глава 15

Плана не было. Не было никакой поддержки. Никто не поможет нам проникнуть в лаборатории. Мы должны прорваться через кордон, смести тех, кто встанет у нас на пути, и освободить вегов, загрузить их в автобусы, а потом добраться до ближайшего селения. Вероятность успеха была чертовски мала, и все это понимали.

Но главным вопросом, над которым размышлял каждый из нас, было то, зачем и почему выживших во время нападений держат взаперти. Что происходит с ними за закрытыми дверями лабораторий? И что на самом деле происходило во время нападений на селения вегов, ведь если бы на моих сородичей действительно покушались обезумевшие от жажды хищники, спастись не смог бы никто. А они живы. Верен был уверен в этом, а значит в это безоговорочно поверили и мы.

Целый день мы готовились, проговаривали схемы, обсуждали возможные варианты спасения вегов. Об отступлении не думали, по крайней мере, никто о нем не говорил. Но все понимали, что вывезти несколько десятков, а может, и сотен человек из города хищников будет крайне сложно, если, вообще, возможно. Бешеный раздобыл форму и железо полицейских, Роман — их тачки. На рассвете, кусая мое ухо, Димитрий тревожно прошептал:

— Если меня убьют, беги. И никогда не оглядывайся. Я сделал то, что обещал. Теперь ты готова к жизни в городе хищников. Теперь ты можешь отомстить и поквитаться с теми, кто осквернил твой дом.

Димитрий любил меня, не имел, как прежде, а любил. Нежно, трепетно, словно просил о чем-то, будто прощался. И я думала, что все, что он творил с того самого дня, когда я стала принадлежать ему — исполнял мою просьбу, своим извращенный разумом считая, что он помогает мне. И, наверное, действительно, помогал.

Теракт. Мы устроили теракт. Взорвали фургон в квартале от лабораторий. С десяток охранников пробежали мимо нас, даже не взглянув в нашу сторону, а мы, переодетые в форму полицейских, быстрым шагом приближались к высокому зданию, на окнах которого были крупные решетки. Тонировка стекол не позволяла увидеть ничего из того, что происходило внутри.

Я посмотрела на друзей, да, в тот момент я со всей ясностью осознала, что мы все стали истинными друзьями с единым духовным отцом — братьями по духу, — и я поняла, что каждый из этих хищников жаждет вызволения вегов не меньше меня. Я была права. Среди них и было мое место, и я улыбалась, кровожадно, безрассудно.

Странная Анна. Неправильная хищница. В отличие от меня она была слабой. Я читала это в ее глазах, как прочла и то, что убить Анна не сможет. Меня изменили хищники. Ее суть сломили веги. Так странно. Что-то в этом мире не так. И если Анна окажется вместе со мной на ринге, победителя не будет. Она не нанесет ни единого удара, и я не отвечу.

— Бомба! У забора еще одна бомба! Все на выход!

Охранники засуетились, но не торопились покидать здание. Димитрий окинул их таким суровым взглядом, каким владеет только он, и некоторые попятились.

— Теперь на выход! Живо! — голос Роман звучал как скрежет металла, я никогда не видела его таким, лютым собратом Димитрия.

Я заметила, что большинство охранников косятся на лысого бугая, который, в свою очередь, пристально смотрит на нас. Стало быть, он здесь главный. Наконец, охранник кивнул, и трое человек выбежали из здания. Осталось двое. И тогда кромсатель вернулся. Никто не успел даже вздохнуть, только два безжизненных тела лежали на полу в отвратительных лужах их собственной крови. Анна начала истошно визжать, и Роман зажал ей рот. А я… Я что-то чувствовала, где-то глубоко внутри. Такого слова я не могу подобрать, это нечто среднее между возбуждением и удовлетворением. Руками моего мужчины вершилось правосудие. Как-то так.