Хит сезона

Нет! Вряд ли он поднимет шум сразу, прямо сейчас, ведь убил-то ее он сам, когда приходил первый раз. Я ясно различила костюм Мефистофеля и грим, который ни с каким другим не спутаешь. Он не будет торопиться звонить в милицию. Вместо этого он, как обычно, поздно вернется из театра и непременно кого-нибудь пригласит с собой, чтобы обнаружить ее тело при свидетелях!

Я присела на скамейку у выхода из парка и приложила ладонь ко лбу. Голова моя пылала как в лихорадке.

«Что-то я совсем соображать перестала, – подумала я. – Я ведь знаю, что ее убил сам Арнольд! Мне нужно срочно найти подтверждение, что в момент убийства его не было в театре. Если к этому свидетельству я приложу фотографию, на которой, буду надеяться, хоть что-то можно разобрать, то мне удастся выпутаться и направить основные подозрения против него самого. У него ко всему прочему был и мотив для убийства – ревность! А у меня? У меня никакого мотива быть не может. Разве что – ограбление, но это слишком уж неправдоподобно».

Немного повеселев, я решила тут же отправиться в театр и, не теряя времени, пока спектакль еще не закончился, найти свидетелей, которые подтвердят, что Арнольд Салько покидал театр незадолго до убийства.

Когда оно, кстати, произошло? Что-нибудь около восьми…

До театра пешком минут десять, а если на машине, можно успеть максимум за четыре.

Сколько он находился в квартире?

Минут пять.

Четыре минуты обратно.

Добавим по минуте на то, чтобы войти в дом, открыть-закрыть квартиру и выйти из дома.

Получается – пятнадцать.

Ему нужно было всего пятнадцать минут, чтобы совершить это преступление. Мог он выкроить четверть часа во время спектакля?

Я напрягла память, вспоминая спектакль, виденный мной полгода назад.

По-моему, там достаточно эпизодов, в которых Мефистофель подолгу не появляется на сцене. Надо только выяснить, какой эпизод шел во время убийства – начиная, скажем, с без четверти восемь до четверти девятого… А ведь есть еще антракт, во время которого можно смотаться даже и в более отдаленный район Тарасова, натворить там дел и благополучно вернуться, не привлекая ничьего внимания в театре!

Почти бегом я отправилась к театру. По моим расчетам, спектакль еще не должен был кончиться, и обилие идущих мне навстречу людей сильно меня обеспокоило. Наверняка это были зрители, возвращающиеся из театра домой.

– Простите, – обратилась я к какой-то пожилой парочке, – не подскажете, спектакль в драме уже кончился?

Женщина раздраженно посмотрела на мои длинные ноги и ничего в ответ не сказала, а мужчина пробормотал как-то смущенно:

– Да, знаете ли… Раньше времени.

– А почему раньше? – спросила я, но они уже показывали мне свои спины.

«Что-то тут неладно! – забеспокоилась я, прибавив после этого разговора шагу. – Почему он сказал: «Раньше времени»?»

В фойе перед кассами театра все еще толпился народ. Часть зрителей, как я поняла, оккупировала кассу и требовала немедленно вернуть назад деньги за билеты. В окошке кассы мелькала растерянная физиономия главного администратора, который что-то бубнил, но его совершенно не было слышно за возбужденными голосами недовольных зрителей.

Вместо билетерш на входе непосредственно в театральное помещение, к гардеробу, стояли милиционеры.

– Послушайте, что случилось? – ухватила я за рукав какого-то парня лет шестнадцати.

Он дернул рукой, освобождая рукав своей джинсовой рубашки, и собирался пройти мимо, но бросил взгляд на мои ноги и остановился.

– Там кого-то убили, – сказал он. – Во время спектакля. А вы разве не оттуда?

Он показал рукой на вход, в котором маячила фигура милиционера.

Я покачала головой, пораженная его сообщением. Неужели милиция уже обнаружила труп и арестовала Салько? Но как они догадались, что убийца – он?! Может быть, он сам пошел к ним и признался? Такие случаи иногда бывают…

– Убили? – переспросила я с довольно тупым, наверное, видом. – Кто-то из артистов убил?

– А кто ж его знает, – пожал плечами парень. – А давайте я вас провожу и по дороге все расскажу! Вам в какую сторону?

– Подожди! – поморщилась я, все еще не понимая ничего. – А как же обнаружили труп?

– Откуда ж я знаю – как? – усмехнулся парень. – Прямо во время действия сначала визг за кулисами, потом вылетает на сцену какая-то тетка и орет благим матом: «Убили! Убили! Милицию вызывайте!» В зале шум, естественно. Артисты все со сцены – за кулисы. Потом выходит какой-то мужик в пиджаке, я так понял – директор, и говорит: «Приносим свои извинения, в театре произошел несчастный случай, и мы вынуждены спектакль прервать. Приглашаем всех вас с теми же билетами приходить на любой спектакль в любой день. А сегодня – извините…» А сам как подобрал со сцены шапочку четырехугольную – ее Фауст потерял, когда со сцены убегал, – так и мял ее все время в руках. А руки у него сильно дрожали. Я это хорошо видел, я в четвертом ряду сидел.

– Так он же сказал – несчастный случай! – возразила я. – При чем же здесь убийство?

Парень опять усмехнулся.