Хит сезона (сборник)

– Нет, Оля! – возразил он спокойно. – Мне тоже хочется побыстрее помочь ни в чем не виноватому пацану. Но если мы сейчас с этого начнем, Митрофанова объявит нам войну, и неизвестно еще, чем эта война кончится. Она выдвинула свои условия – значит, ты должна делать вид, что выполняешь их. Пока она в это будет верить, пацана не тронет. А мы тем временем постараемся вытащить козыри из ее колоды…

– И что же нам делать? – спросила я.

– Прежде всего – сдать Салько Свиридову, – сказал Эдик. – А жена убитого им пожарника, пока она над собой чего-нибудь не натворила, должна дать показания. Сама понимаешь, это сделать можешь только ты. Нам к Свиридову путь заказан. У нас с ним слишком разные представления о методах установления справедливости и порядка. И мы для него – такие же преступники, как и те, против кого боремся мы. Или почти такие же. Но для суда это роли играть не будет. Поэтому садись и звони Свиридову прямо сейчас. Хотя стой! Отсюда нельзя! Он же и тебя арестует за это убийство, которое ты якобы совершила. Ладно, сейчас пойдете с Виктором на улицу, выберете автомат поспокойнее, оттуда и позвоните. Только не долго, а то накроют. Ты, Виктор, останешься с ней. Неизвестно, что еще взбредет в голову этой Митрофановой. На всякий случай, чтобы накладок впредь не было, одну ее больше не оставляй. Мало ли что! Я свяжусь со своими. Будем охотиться за Рыжим.

– Зачем? – забеспокоилась я. – Ведь Митрофанова предупредила…

– Ты что же, думаешь, что, кроме тебя, некому Рыжему счет предъявить? – засмеялся Эдик. – Ну у тебя и самомнение. Да ему пол-Тарасова рады были бы башку оторвать. Да не могут, не получается.

Он усмехнулся.

– А у нас получится. Но башку отрывать не будем, а поговорим с ним по душам, попросим рассказать, как он в костюмчике Мефистофеля гастролировал.

– Он не скажет ничего, – сказала я, вспомнив Рыжего.

– Скажет, – спокойно и уверенно произнес Эдик, и у меня мурашки по спине пробежали от его слов, потому что мне однажды пришлось смотреть, как он разговаривает с бандитами «по душам».

– Все! – сказал Эдик, поднимая обе руки и прекращая дискуссию. – Встречаемся здесь же.

Мы с Виктором разыскали подходящий телефон-автомат за пять кварталов от Роминой квартиры – он стоял на открытом перекрестке пешеходных улиц, которые просматривались далеко в каждую сторону. Ни подъехать неожиданно, ни подбежать к нам незаметно было невозможно. К тому же Виктор был начеку, а его афганскому опыту я доверяла, можно сказать, слепо. Мне приходилось видеть его в деле, и это было лучшей его рекомендацией в моих глазах.

К генералу Свиридову мне пришлось пробиваться довольно долго. Меня отфутболивали от одного заместителя к другому, а их у генерала насчитывалось, оказывается, около десятка, и, только истратив кучу жетонов и нервов, я услышала наконец в трубке знакомый, всегда дежурно-веселый голос милицейского генерала:

– Алло! Ну, кто это такой настойчивый, что все мои заместители уже от него стонут?

– Георгий Петрович! – воскликнула я. – Это Бойкова. У меня к вам разговор есть!

Я услышала, что генерал как-то подавился готовыми вылететь из него словами, и отчетливо представила, как он машет кому-то руками: «Засекайте! Засекайте скорее, откуда говорит!»

– Вы напрасно там гоняете своих, Георгий Петрович! – сказала я. – Я тут дольше двух минут торчать не буду. А за это время вы меня не найдете.

– Конечно, что такое две минуты, вот если бы… – начал генерал.

Я сразу поняла, что генерал уже понес ахинею, лишь бы время затянуть и заставить меня лопухнуться. Мужик он, по-моему, хороший, но туповатый.

– Молчите и слушайте меня! – скомандовала я ему. – Или я положу трубку.

– Слушаю! – тут же испугался он и замолчал.

– Я вам тут помогла немного, – сказала я. – Пожарника в театре убил заслуженный артист Арнольд Салько, он же Алексей Васильевич Митрофанов. Впрочем, он и сволочь заслуженная.

– Но, Оля! – перебил меня Свиридов. – Это же чушь. Салько в момент убийства пожарника был на сцене, играл в спектакле.

– Да не был он на сцене! – воскликнула я. – Он вообще неизвестно где был. Пока неизвестно. А на сцене сам пожарник и был в гриме. А если вы поговорите с режиссером, вы поймете, что это вполне возможная вещь, а не мои фантазии. А жена пожарника подтвердит. Вернее, теперь уже не жена – вдова. Он ей позвонил домой и сообщил, что на сцену выходит вместо Салько. Она прибежала смотреть… Я ее последний раз в морге видела, вчера. И поторопитесь, пожалуйста, у нее, по-моему, суицидальное настроение.

– Время! – шепнул мне в ухо Виктор.

– Какое настроение? – переспросил Свиридов.

– Повеситься она хочет! Вот какое! – крикнула я ему на прощание и повесила трубку.

Мы успели отойти на полквартала от телефона, как вдруг Виктор сгреб меня в охапку, повернул к себе лицом, надвинулся на меня, как коршун на куропатку, и принялся целовать. Прямо в губы. Я до того растерялась, что даже не сопротивлялась.