Хит сезона (сборник)

Мы с Маринкой обе замычали что было сил, глазами и головами показывая на стол, на котором зловеще тикал часовой механизм оставленной Митрофановой мины.

До взрыва было секунд десять, не больше.

Мгновение Ромка смотрел на меня, и я чувствовала, что в голове его происходит какой-то сложный мыслительный процесс.

Еще секунду он поворачивался, следуя указанию моего взгляда.

Две секунды он смотрел на мину.

Медленно, как мне показалось, очень медленно он пошел к столу. На шаг у него уходила секунда, а сделать нужно было три шага.

Мы с Маринкой дергались вместе со своими стульями, понимая, что взрыв произойдет уже сейчас, через мгновение, но Ромка-то этого не знает!

Он сделал три шага и был у стола.

Целую секунду он тянул руку к мине.

Взял ее.

И тут же, круто разворачиваясь в падении, швырнул ее в окно.

Взрыв, как я подумала, произошел от того, что мина ударилась о стекло. Но это было не так. Мина выбила оконное стекло и взорвалась уже на улице, примерно в метре от окна, в воздухе.

Это и спасло жизнь всем нам троим. В окно ворвался огненный вихрь, наполненный осколками стекла, и меня вместе со стулом швырнуло на пол. Я больно ударилась головой о письменный стол и потеряла сознание.

В себя я пришла от запаха нашатыря, который бил мне в ноздри.

Я открыла глаза и увидела Маринку, которая совала мне под нос ватку, смоченную противной пахучей жидкостью. Я поморщилась и закрутила головой.

– Живая! – завопила Маринка.

Надо мной склонился Ромка.

Я посмотрела ему в глаза, и столько благодарности было в моем взгляде, что Ромка тут же покраснел как девица.

Руки меня почему-то не слушались, и я тут только сообразила, что все еще лежу примотанная к спинке стула. Сам стул развалился, когда я на нем грохнулась на пол.

Редакция была полна людей, совершенно мне незнакомых, которые откуда-то набежали среди ночи. Едва меня освободили от скотча, я крикнула плохо слушающимися губами:

– Где Митрофанова?

Несколько голосов вокруг меня сразу же подхватили мой вопрос:

– Митрофанова! Скорее позовите Митрофанову! Кто это – Митрофанова?

Застонав от их несообразительности, я позвала на помощь Ромку:

– Рома! Что с Митрофановой?

– Ее нет, Оля, – сказал он. – Наверное, она очнулась и в суматохе после взрыва скрылась.

– Черт! – не сдержалась я. – Опять ушла!

– Ничего, Оля, – сказал Ромка. – Она еще нам попадется.

Солидно так сказал. Как мужчина.

И я ему поверила…

Глава 8

Стекла в окна мы вставили уже на следующий день. Редакция была в сборе с самого утра, все смотрели на нас с Маринкой как на жертв маньяка, а на Ромку – как на героя. Ромка был доволен, а я не очень. Меня это сочувственное внимание быстро стало утомлять.

Я дождалась Сергея Ивановича, выяснила у него, что нашу проблему с расчетным счетом он не решил, просидев несколько дней в приемной директора банка.

На мой вопрос, какого черта он там сидел, Кряжимский обиделся, сказал, что он журналист, а не администратор, и не менеджер, и не… Тут он не нашелся, что сказать еще, махнул рукой и пошел за пивом.

Корреспондентов я отпустила домой, объявив им, что ближайшие два дня они свободны: газета выходить не будет, и решила жаловаться.

Я, правда, не знала, кому именно нужно жаловаться в подобных случаях, но, недолго думая, набрала номер генерала Свиридова, рассудив, что он мне в некотором роде обязан – ведь убийцу пожарника дяди Васи нашла все-таки я, – и рассказала генералу обо всех наших неприятностях последнего времени.

Свиридов посочувствовал, сказал, что подумает, что можно сделать, но ничего конкретного не пообещал. Я на него обиделась и поклялась сама себе никогда в жизни больше не выполнять за милицию ее работу. Раз она мне помогать не хочет.

Что делать, я не знала, поэтому позвала Маринку и попросила ее сварить кофе.

Кофе мне всегда помогает думать.

Маринка заявила мне, что кофе она, конечно, сварит, что это, наверное, единственное, для чего ее держат в редакции, потому что как кофе варить, так Марина, а как преступников ловить, так Марина не нужна оказывается, что, в конце концов…

Но я так и не узнала, что же там, в конце концов. Потому что просто взяла и закрыла ей рот ладонью. Она еще немного попробовала что-то бормотать, но представила, наверное, как это глупо выглядит, и замолчала.

А я поняла: Маринка на меня обиделась, что я ей ничего не рассказываю, и обижается не только она одна. Сергея Ивановича Виктор попросил написать все, что он знает о Салько, Митрофановой, сходить в морг. Он сходил, написал – и все. Даже Виктор и тот не все подробности знает.

Я почувствовала себя свиньей и сейчас же приказала Маринке собрать всех, включая отправившегося домой убирать квартиру к скорому приезду матери Ромку. Со своими друзьями нельзя так поступать! – кляла я себя и рвалась искупить свою вину.

Оказалось, что и собирать никого не надо. Сергей Иванович вернулся уже со своим пивом, Виктор сидел в приемной у Маринки и смотрел на нее влюбленными глазами, а Ромка еще даже не успел уйти домой – заигрался на компьютере в секретариате.