Хит

Детектив Лес Вандеруолл был одним из ветеранов сыска на острове Ванкувер; будучи его старшей дочерью, Макейди за двадцать девять лет своей жизни узнала о сотнях криминальных историй, что называется, из первых рук и немало повидала. Потому она и выбрала своей профессией судебную психологию, и, возможно, именно с отцовскими генами передался ей сыщицкий талант. С того самого первого раза, когда она, двенадцатилетней девчонкой, впервые увидела в морге жертву убийства, Мак захотелось понять природу преступления — в особенности, жестокого преступления. Ей ужасно хотелось знать, почему люди убивают друг друга и откуда тянутся нити рецидива. До сих пор ей не удалось найти ответы на эти вопросы, но она была уверена в том, что обязательно найдет. Когда-нибудь. Лес, который всю свою жизнь имел дело с криминалом, как-то сказал — правда, не без сарказма, — что Мак обязательно должна ему позвонить, когда выяснит, что заставляет человека совершать преступления. Тогда она пообещала, что позвонит ему первому.

— Как Энн? У нее все в порядке? — нарушила молчание Мак.

Пять лет назад Макейди потеряла мать. Ей даже не верилось, что прошло столько лет; это был непростой период в ее жизни. К счастью, Лес теперь был не одинок. Он нашел Энн, психолога. Энн очень нравилась Мак — хотя, конечно, она не могла заменить ей мать.

— У нее все хорошо, — ответил отец. — Я думаю, тебе следует всерьез отнестись к варианту работы в Департаменте юстиции, Мак. Возвращайся.

— Нет, папа. Не сейчас. Я обустраиваю свою жизнь здесь. Ну, пытаюсь… — Как бы Мак ни храбрилась, разлуку с отцом она все-таки переживала тяжело. — Мне пора, папа. — Она планировала посетить родителей жертвы сразу по окончании рабочего дня, но до ужина, так что ей следовало поторопиться. — А тебе пора спать. Я люблю тебя, папа. Позвоню тебе завтра, хорошо? — Мак повесила трубку и нахмурилась. Она забыла спросить у отца про свою беременную сестру, Терезу. Вот уж кто никогда не давал ему повода для огорчений.

* * *

Мак подъехала к скромному одноэтажному домику в районе Параматта, на западе Сиднея, и бросила карту города обратно, на заднее сиденье.

Это здесь.

Она припарковала красную «хонду» Энди у обочины, прямо перед домом, и по асфальтированной дорожке прошла прямиком к двери. От нервного напряжения сердце у нее учащенно билось. Это был домик в стиле пятидесятых годов прошлого века, с неухоженным садом, множеством цветочных горшков на подоконниках и белыми тюлевыми шторами на маленьких окнах. Он казался холодным и безрадостным — тихая заводь, куда совсем не проникал дневной свет.

Визит к родителям Меган Уоллас вызывал у Мак чувство неловкости. Она понимала, что это ее работа, к тому же оплаченная клиентом, но ей было искренне жаль Уолласов, и ей совсем не хотелось бередить их душевные раны. Никогда еще Мак не приходилось заниматься столь щепетильным делом.

Глубоко вздохнув, она постучала в дверь.

За дверью послышались шаркающие шаги. Когда дверь распахнулась, Мак увидела изможденную женщину, у которой были тусклые, воспаленные от слез глаза.

— Здравствуйте, барышня, — произнесла женщина. — Чем я могу вам помочь?

Мак даже не представляла себе, какого приема ей ждать. К чему готовиться…

— Меня зовут Макейди Вандеруолл. Могу я поговорить с вами, миссис Уоллас? — проговорила она, предполагая, что перед ней безутешная мать Меган, Ноэлен.

Женщина, казалось, была удивлена.

— О, да, пожалуйста, проходите. — Она посторонилась, пропуская Мак в дом. — Не хотите выпить чаю? — осведомилась миссис Уоллас.

Теперь настала очередь Мак удивляться.

— Чаю? Мм, конечно. Да… Благодарю вас, — с запинкой поблагодарила она.

Макейди прошла в дом, еще не веря в то, что все складывается гораздо лучше, чем она ожидала. Это был ее первый опыт общения с незнакомыми людьми, пребывающими в трауре. Энди, как констеблю, часто доводилось стучаться в дверь с печальным известием, и, как он сам говорил, теперь его ничто не могло бы удивить: ни слезы, ни крики, ни смех, ни оцепенелое молчание. Вот почему предложение миссис Уоллас выпить чаю Мак сочла весьма цивилизованным выбором в сложившейся ситуации.

Женщина, шаркая ногами, направилась в сторону кухни, и Мак последовала за ней, так и не решив для себя, правильно ли она поступает или все-таки лучше было бы остаться в холле. Она остановилась у самой кромки линолеума, покрывавшего кухонный пол.

— Вы из полиции? — произнесла хозяйка.

Вот и настал момент истины. Мак могла бы наплести сколько угодно небылиц, но она слишком хорошо знала, насколько рискованно выдавать себя за офицера полиции. Она ни за что не пошла бы на такой шаг.

— Миссис Уоллас, — начала Мак, — я не из полиции. Я — частный детектив, расследующий обстоятельства смерти вашей дочери. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы выяснить правду о том, что случилось. — Она открыла бумажник и передала женщине свою визитную карточку. — Мне действительно очень неловко беспокоить вас. Я знаю, что сейчас вы переживаете очень тяжелое время, но, если вы не возражаете, я бы хотела поговорить с вами о Меган.