Хитман

Из - за перехода Дизеля и Рамона в WCW каждого рестлера заставляли подписать новые долгосрочные контракты. Там были гарантированные оклады, чего еще никогда не было в WWF, но контракты почти не защищали интересы сотрудников. Я был рад, что на время выйду из бизнеса. Мой контракт истекал во время отпуска, что давало мне неплохой козырь, если бы я захотел воспользоваться раскладом с переходом в WCW. Я не собирался уходить туда, но я мог доказать свою лояльность Винсу, отказавшись от перехода и завершив свою карьеру в WWF.

Шон совершил впечатляющий выход, спустившись на стальном тросе со стропил, пока играла его музыка: " I " m just a sexy boy ... " Казалось, что это Шон взорвался, когда в небе засверкал фейерверк. Его длинные волосы были зачесаны назад, а надпись " Heartbreak Kid " была нанесена на зад его белых, серебристых штанов. Парень, разбивающий сердца, наконец - то, достиг мечты своей жизни.

В противоположность этому, я вышел на ринг в небольшой суматохе, одетый в новый плащ и черный костюм. Я был похож на старого генерала, серьезного и уверенного, несущего в руках эстафетную палочку. В первом ряду я увидел Далласа и Блэйда, сидевших рядом со средним сыном Джорджии Мэтью, которого я взял на шоу, потому что он был очень славным малым. Друг Мэтта, Ти Джей Уилсон, который был в семье Хартов, как родной, сидел рядом с Джорджией и моей мамой. Стю сидел отдельно в компании Фредди Блэсси.

Атмосфера была накалена, зрители ожидали передачи эстафеты. С самого начал Шон дал понять, что это будет не отработанный матч, а соревнование. Я сразу понял, что ему нашептали измотать меня в начале боя. Он делал разные фокусы, например, прижимал тяжелые ботинки к моему лицу, царапал мои губы, что привело к целому часу почти реальных приемов и ударов. В какой - то момент я оказался за рингом, и Шон забрался на верхний канат и прыгнул на меня. Он не рассчитал силы и полетел слишком далеко, в район ограждения или даже первого ряда. Если бы я не поймал его, он получил бы серьезные травмы. Я поставил свое тело на кон и буквально выловил его из воздуха, уронив на себя, чем спас его мечту стать чемпионом.

Мы легко вспоминали все споты, которые придумали лишь несколько часов назад, два великих рестлера, пытавшихся затмить друг друга под маской сотрудничества. Я всегда считал, что именно Шон должен был поднимать меня с мата в последние 20 минут боя. Но у нас получилась другая замечательная история - лев и газель или, возможно, волк и лиса. При внимательном изучении того боя можно заметить, что иногда я был зажат, но я не выглядел медленным или тяжелым.

Наш матч развивался как бы в замедленной съемке, и мое сердце спокойно билось в груди. Шон принял несколько фантастических бампов. Однажды он просто рухнул на меня, я решил, что он устал, и с удивлением обнаружил, что мне приходится поднимать его с матов. На 55 - й минуте я вылетел за ринг между канатов, проведя Шону своеобразный гарпун прямо на заграждения. Вернувшись на ринг, я насладился ревущей толпой, что напомнило мне, как Мохаммед Али стоял в своем углу в Заире и смотрел на Джорджа Формана. В отличие от него моя судьба была решена, но я намеревался сохранить достоинство.

Шон забрался на апрон ; когда я пытался провести ему суплекс, он приземлился позади меня. Я реверсировал его прием и провел ему немецкий суплекс. В этот момент он прикусил язык, что не было моей виной, но он все равно решил сильно ударить меня в живот. Раз картошка, два картошка, три ... в итоге я понял, что мне ничего не остается, как ударить его ботинком прямо в лицо, чтобы дать ему понять, что следующий удар будет настоящим. Самоуверенный Шон махнул мне, чтобы я продолжал.

За пять минут до конца я поднял его, как мешок с цементом, и переломил пополам о свое колено. Я улыбнулся, взглянув на часы. Я обещал Шону, что последние пять минут будут принадлежать ему, и мы шли точно по графику.

Я прыгнул со второго каната и натолкнулся на жесткий удар ногой в челюсть, после этого мы почти не работали. Шон пользовался всеми средствами, нанося жесткие дроп - кики и удары локтями. Тем не менее, мы оба понимали, что творим шедевр. Когда Шон наградил меня ударом локтя в прыжке, я жестко упал на мат, а Шон доказал, что все это время притворялся. Он вскочил на ноги с невероятной энергией.

Я подстраховывал Шона во всех его отчаянных комбинациях. Я следовал каждой букве сценария. Говард Финкель произнес: " Осталась одна минута ! " - и Шон бросил меня на маты и забрался на стойку ринга. Я заметил, что осталось 38 секунд, когда Шон проводил на мне дроп - кик. Застав весь мир врасплох, я поймал его ноги, и он свалился на маты. Я перешагнул через него, запирая в шарпшутер, и зрители радостно загудели, удивленные таким поворотом событий, который мог принести мне победу. Но все это было частью продуманной концовки.

Я аккуратно прогнулся назад, чтобы не оказывать слишком большого давления на его спину, а толпа считала " десять ... девять ... восемь ... ", пока Шон мучительно дожидался спасительного гонга.