Хитрая механика

— О, господи, — тихо закричала она, — ну почему ты не можешь жить, как другие? Почему ты не можешь принести домой хоть пачку копирки?!

— Потому что я не умею приносить копирку, — тихо отвечал Юрий Николаевич.

— Так научись, — тоже тихо сказала Сонечка, — или я уйду навсегда.

Солнце, последний раз осветив комнату, скрылось. Юрий Николаевич надел болоньевую куртку, шляпу с короткими тирольскими полями и вышел на улицу.

— Ладно, — сказал он на улице, — я вам принесу, — и, почувствовав облегчение, зашел в маленький молочный магазин на углу, закрыл глаза и сунул в карман плавленый сырок «Дружба» за 26 копеек. И пошел прочь.

Он ждал, что его задержат, начнут срамить, заламывать руки за спину, даже посадят в тюрьму, но ничего этого не случилось— он спокойно вышел на улицу. Никто не заметил.

Что было потом, он не помнит. Ходил где-то, разговаривал сам с собой, размахивал руками. Светила луна. Вернулся домой под утро, засунул сырок в холодильник и забылся сном.

Утром раздался резкий телефонный звонок. В трубке был голос начальника.

— Юрий Николаевич. — Голос был ласков и даже заискивал. — Сегодня летите в Ригу, на конференцию. Назад особенно не спешите. Позагорайте, отдохните, а то замотали мы вас совсем.

«А как же командировка?» — хотел спросить Юрий Николаевич, но голос в трубке уже отвечал:

— И думать забудьте — Кузьменков поедет. Поезжайте в Ригу и ни о чем не беспокойтесь. Машину я послал. Счастливого пути!

И Юрий Николаевич улетел. А вернулся бодрым, загорелым — словом, другим человеком. Отдельские женщины даже роман предположили, но этого не было.

А потом и другие пошли изменения. В Риге его соседом по номеру оказался замдиректора одной организации, и как только открылась у него вакансия, взял к себе Юрия Николаевича завом. Потом явилась квартира в излучине реки — воздух, и до метро два шага. Дети перешли в школу с правильным уклоном, теща стала приходить только по воскресеньям.

Да и сам Юрий Николаевич сильно изменился. Помолодел, выпрямился, походка стала упругой, взгляд уверенным, сон глубоким.

Не спится ему только в полнолуние. Он ворочается с боку на бок, стонет, а когда в окне появляется луна и свет ее заливает самые темные углы комнаты, он молча встает с постели, надевает старую болоньевую куртку, шляпу с короткими тирольскими полями и выходит на улицу. А возвращается только под утро — тихий, усталый. И ложится спать.

А назавтра работники одного из магазинов, открывая его утром, находят на пороге ровно 26 копеек. Сначала они удивлялись, а потом привыкли.

ОБЛАКО

По небу плыло облако. Оно плыло с запада на восток и напоминало какое-то животное.

Первым, как и положено, его заметил старший научный сотрудник гидрометцентра Юшков, и утром диктор объявил: «Возможны осадки».

Вторым его увидел первый пилот рейсового самолета ИЛ-18 и запросил погоду на трассе. Погода была хорошей.

Потом на облако обратил внимание старший инженер Трошин.

Он покачал головой и положил в портфель складной зонтик. На всякий случай.

Затем облако увидел агроном Митрофанов и напомнил председателю, что пора косить сено. А председатель махнул рукой и уехал в район.

Ближе к обеду облако попалось на глаза пейзажисту Сорокину, находившемуся за городом на этюдах. Сорокин наметил его контур на картоне, отошел на два шага, прищурился и решил, что оно слишком кричит. И убрал контур.

И последним в этот день облако увидел пятилетний Андрюша. Он остановился и долго смотрел на него, запрокинув голову.

— Смотри, мама, — он потянул маму за палец, — облако. Как настоящий слон.

— Пойдем, пойдем, — сказала мама и потянула его в другую сторону, — а то магазин закроется.

И они пошли дальше. С востока на запад. Андрюша несколько раз оглядывался, но облако направлялось в другую сторону и скоро скрылось.

А дождь в этот день так и не пошел, и старший инженер Трошин совершенно напрасно целый день носил в портфеле зонтик.

ПОГОРЕВШИЙ ФЕНИКС

Первое деяние, ознаменовавшее появление на свободе Кузика В. Н., в рамки Уголовного кодекса не входило. Он проник в помещение сберкассы и с чистой совестью совершил вклад в 1 (один) руб. и 32 коп.

Став владельцем личного счета, Кузик В. Н. внимательно осмотрелся. Леса, поля и реки простирались окрест. Бился в проводах электрический ток. Пузырился чугун в домнах. На западе певец Тынис Мяги пел про разбитое сердце свое. На юге дозревали цитрусовые. С востока катились эшелоны с морской капустой. Где-то вакантно маячили руководящие посты. Жизнь была прекрасна и многолика. Заниматься привычным угоном личного автотранспорта в тесных пределах своей области Кузику В. Н. больше не улыбалось.

И он подался на север.

Туда, где коэффициент, северная надбавка и прямо в небо хлещет из недр черное золото. Взял в дорогу лишь небольшой чемоданчик.