Хитрая злая лиса (СИ)

В это не хотелось верить, это выглядело как театр абсурда, Вера пыталась найти какую-нибудь помощь в глазах Кайрис, или Двейна, но Кайрис просто смотрела на неё прямо, по её лицу было ничего не понятно, Двейн выглядел смущённым и мрачным, Артур с Эриком даже немного веселились от того, какая Эйнис дура.

«Вот гады. Конечно, им удобно, когда они „так устроены“, что им всё можно и ничего за это не будет, а глупые женщины их даже жалеют. Гады.»

8.43.3 Простые радости для Кайрис

Эйнис стало жалко, несмотря ни на что, Вера собрала остатки своих жалких внутренних ресурсов, выпрямилась, улыбнулась и стала отыгрывать свой фирменный спектакль одного актёра и одного зрителя, персонально для Эйнис, потому что остальные не удосужились заплатить за билет:

— Мужчины так восхитительно устроены, что всё они могут, ты когда-нибудь встретишь кого-нибудь подходящего и сама увидишь — они всё могут, в них такая мощь, они мир способны перевернуть, когда им надо. Проблема в том, что им практически никогда ничё не надо, они в будущее смотреть не умеют, и пока им потолок на голову не упадёт, они не почешутся. Я это миллион раз видела, когда мудрая жена говорит: «Дорогой, жопа надвигается», а он говорит: «Да ты себя накручиваешь, всё нормально». Потом жопа приходит и она говорит: «Дорогой, мы в жопе, надо уходить», а он говорит: «Не знаю, мне норм. Тесновато, конечно, и воняет, но жить можно, ты принюхаешься». Потом она бросает его и выбирается из жопы сама. Но это пример плохого варианта, от таких надо сразу уходить, они не должны размножаться. А нормальные мужики всё могут, даже если ему самому это нафиг не надо, но надо его женщине, он находит способ и делает. А если он вместо способа сделать находит оправдания не делать — значит, ты ему не нужна, ищи другого. Я когда-то позвонила одному такому, говорю: «Плохо себя чувствую, приезжай». А он говорит: «Три часа ночи, трамваи не ходят, давай я утром приеду, хотя нет, мне утром на учёбу, давай я после пар на полчасика заскочу, но только на полчасика, а то потом у меня тренировка». Да без проблем, я позвоню другому. А первый через полчаса перезванивает: «Как ты там, тебе уже лучше, а то я так переживаю, уснуть не могу». Да конечно, переживает он, бедняжка. Если бы он переживал, он бы сейчас вот тут сидел, рядом со мной, но тут почему-то сидит совершенно другой человек, который в три часа ночи нашёл способ из другого города приехать, и отвёз меня в больницу, и ночь со мной сидел, и словом не упрекнул, что три часа ночи, я сорвала его с рыбалки, там друзья, шлюхи и водка греется, пока он тут в больнице мне волосы держит, пока меня над тазиком выворачивает. И когда первый потом звонит: «Как ты там, я переживаю», он идёт лесом, он идёт на пары, на тренировку, и дальше, что у него там в списке приоритетов между поспать и мной.

Эйнис выглядела так, как будто каждое слово было ей остро необходимо, и ей нужно было ещё, Вере даже неловко стало от её жадного взгляда. Эйнис заметила и отвела глаза, ровно спросила:

— А тот, который сидел с тобой?

— У того всё путём, он вкусно кушает и хорошо развлекается. Я его как-то попросила полочку прибить, а он был в другом городе. Я сказала: «Без проблем, у меня есть отличный сосед, такой здоровенный, что, пожалуй, прибьёт к стене не только полочку, но и диван, если я попрошу». Товарищ сказал: «Не надо соседа, я сейчас всё решу». И через пять минут мне в дверь звонит бородатый мужик с дрелью, представляется другом и вешает полочку, звонит товарищу и отчитывается, что полочка прибита, женщина довольна, соседей не наблюдается. И нормально, друг даже поесть не остался, сказал, что я ему ничего не должна, он с другом сочтётся. Так что, было бы желание.

Эйнис погрустнела, спросила:

— Ты вышла за него замуж?

— Нет.

— А куда он делся?

— От него залетела шлюха, ещё до меня, сказала ему об этом на позднем сроке, он на ней женился. После рождения ребёнка сделал тест на отцовство и оказалось, что ребёнок не его, он развёлся. Но полгода беременности эта шлюха жила в шоколаде, потому что знала, с кем шляться, мудрая женщина.

— Ты его не простила? — округлила глаза Эйнис, Вера пожала плечами:

— А за что мне его прощать, это было до меня, при мне такого не было, он передо мной ни в чём не виноват. Просто так сложилось.

— И вы больше не встречались?

— Нет, он уехал, когда развёлся.

— А как же любовь? Любовь должна преодолевать все препятствия.