Хитросплетение судьбы

Жил Гальвэр в первом округе. В самой дешевой комнате, которую можно было снять. Северянин не хотел тратить деньги зря на комфорт для глаз. Ему вполне достаточно маленького помещения с кроватью и столиком. Все равно он приходил туда только поспать.

Во время бодрствования художник снова и снова отправлялся изучать Элваран. Каждый раз северянин находил что-то новое. Это была не обязательно недавно открывшаяся лавка с ароматной выпечкой, или новый закоулок, заканчивающийся неожиданно чудесной клумбой цветов. Это могли быть сцены из быта людей, выступление уличных артистов, бегающие стаей мальчишки с деревянными мечами.

Жизнь города проникала в нутро Гальвэра, наполняла различными красками эмоций, заигрывала с его любопытством, втягивала в свою игру, заставляя забыть о прошлом.

Как бы сложилась его судьба, если бы он родился здесь в империи, а не на северных островах Бахума? Потоки различных вариантов событий, которые художник себе представлял, все приходили к одному берегу — посредственность. Гальвэр слился с имперцами в однородную массу, и вряд ли бы смог принести нечто новое в мир искусства. Именно происхождение северянина делало его картины уникальными, протестными. Стоило гордиться этим, но он не мог себе этого позволить. Еще одна глупость, ненавистная Гансом.

Художник скучал по снегу, колючему холоду и беспощадному ветру. Стихийные бури на островах были частым явлением, нарушающим порядок вещей местного населения. Гальвэр любил этот хаос. А отец… Единственный родной человек, от которого он освободился, ценил упорядоченность, следовал правилам, оставался в области рамок, созданных другими людьми. Непонимающими людьми. Людьми с устаревшими взглядами.

Однако Гальвэр был благодарен отцу. Не за все. Если положить поступки этого человека, по отношению к своему сыну, на весы, то они будут все время колебаться из плохой стороны в хорошую.

Каждое новое письмо от него оказывалось сюрпризом. Не всегда приятным. Иногда художник думал, что родитель все-таки сумел понять его, а прочитав лист до конца, осознавал неизменность положения.

В последнем отец снова начал уговаривать Гальвэра вернуться на острова. Северянин почти физически почувствовал, как письмо пропиталось агрессивной настойчивостью. На такое не хотелось даже ничего отвечать. Он так и поступил, а потом Хонкс сам явился к нему.

— Отец⁈ — не мог поверить художник своим глазам, увидев его на пороге своей комнаты. — Как ты меня нашел?

Купец схватил сына за руку и потянул за собой.

— Мы должны уехать сегодня. Я обо всем договорился, нас ждет корабль.

Гальвэр вырвался из хватки Хонкса. Злость обжигала горло художника, толкая на конфликт. И он поддался этому чувству.

— Я никуда не поеду! Что ты о себе возомнил⁈ Я, по-твоему, еще ребенок⁈ Я здесь прекрасно со всем справляюсь без тебя!

Отец северянина остановился и оглядел быстрым взглядом комнату.

— Ты отказывался от моих денег и голодал из-за гордости?

— У меня достаточно денег! Я живу здесь не из-за отчаяния, а потому что сам выбрал это место! Тебе не понять! Да ты и не слушаешь! Никогда! Никого! В твоей купеческой башке только звон монет!

От выплескивающегося гнева, тело Гальвэра начало потряхивать.

Нижняя губа Хонкса елозила из стороны в сторону, трясь о верхние зубы. Он погладил пальцами опущенные веки и тяжело выдохнув устало сказал:

— Это все не важно. Ты обязан уехать со мной. Сейчас. Прошу тебя, не упрямься.

Кисть, с которой почти никогда не расставался художник, треснула у него в руке. В его сознании быстро промелькнула сцена, где он вонзает ее в шею отца. Накопленное за всю жизнь негодование прорвало плотину уравновешенности.

«Остынь, парень», — Ганс принял водопад злости на себя. Стал новой сдерживающей стеной. Пояснил голову.

— Я никуда не поеду, пока ты мне все не объяснишь. Мы никогда не разговаривали о маме… и о других важных вещах. Пожалуйста, отец. Хотя бы раз.

На лице родителя только слепой не увидел бы муки и борьбу с самим собой.

— Хорошо. Ты прав.

Он прошел в комнату и сел на край кровати перед сыном.

— Ты нужен нашей стране. Ледлорд хочет видеть тебя.

— Зачем⁈

— Он сам тебе расскажет.

Художник нахмурился.

— Ты все знаешь. Так говори же.

Взгляд Хонкса сосредоточился на одной, только видимой ему, точке на полу.

— Кальдан пропал. Нам нужен новый мастер копья.

— В это вся причина? У него же есть сын. Пускай он займет его место.

Отец Гальвэра поерзал на кровати.

— Он не подойдет. Это не основная причина. Много всего произошло. Много важного. Тебе не стоит оставаться здесь. Дома будет…безопас…нее…

Северянин опустился на корточки и взглянул в глаза Хонксу.

— О чем ты? Это из-за императора? Что ты знаешь? — напирал он.

Отец не отвечал.

«Он точно хочет втянуть тебя в какое-то дерьмо».

Художник очень надеялся, что в этот раз Ганс ошибается.

Глава 14

Империя Эларис. Элваран 1398 год.

Гальвэр остался в империи. Хонкс уплыл обратно на северные острова, оставив своего сына с кучей вопросов.