Хитрости эльфийской политологии

Интересно, почему она не позволила себе расслабиться в кресле. Что-то заподозрила? И чем нам с императором может грозить гнев и страх юной мерцающей? Они же, как я понял по поведению Ириргана, испугавшись, предпочитают нанести упредительный удар, даже если их предполагаемый противник в разы сильнее.

— Присаживайтесь, — с нажимом произнес Владиэль, но и в этот раз леди его не послушалась.

— Я в чем-то провинилась перед вами? — печально спросила она, глядя на императора трогательным взглядом лани.

— Нет. Но мне хотелось бы кое-что прояснить.

— Тогда я предпочитаю выслушать свой приговор стоя.

— Почему сразу приговор, моя леди? Разве есть повод судить вас и наказывать?

— Было бы желание, повод всегда найдется.

— Вы считаете, что я желаю видеть вас виновной?

Лучше бы мне не присутствовать при этом разговоре. Это личное. Только между ними двумя. Но, во-первых, никто меня не отпускал. Во-вторых, Владиэль, как и я сам, плохо себе представляет, что можно ожидать от этой чаровницы в свете открывшихся фактов. Поэтому правильно делает, что предпочитает пока не оставаться с ней наедине, и в случае её непредсказуемой реакции иметь дополнительную магическую поддержку с моей стороны.

— Так в чем меня обвиняют? — юная леди упрямо продолжала гнуть свою линию.

— Ни в чем, — твердо ответил ей император и перешел в наступление, — Просто мне бы хотелось увидеть тебя без мерцания до того, как мы пойдем к Еленэль и попробуем решить, как нам жить дальше.

Девушка застыла напротив него. Как только прозвучали слова о мерцании, глаза её перестали выражать что-либо. Идеальная живая маска. Я уже видел, как они их сбрасывают, но всякий раз где-то глубоко внутри словно оторопь берет. Она выглядела еще моложе, чем в мерцании. Совсем девчонка. В уголках глаз были наведены особые фигурные стрелки. Мне было прекрасно известно, что это природный рисунок кожи. Но, что интересно, у Ириргана они были несколько иной формы. Пестрого без его хвостатого мерцания я, к сожалению, не видел. Но все же рискну предположить, что эти рисунки у них по-своему индивидуальны. Хотя и не отказался бы сравнить их у представителей одной генеалогической ветви, например, у Ира и Ефимисюкеруса. Возможно, форма подкожного рисунка у них передается по наследству.

Последнее, что в ней изменилось, были сами глаза. Хотя, насколько помню, у того же Ириргана, они меняли цвет в первую очередь. Зрачок вытянулся, радужка сала ярко-желтой. Но даже теперь по взгляду этой юной особы было невозможно составить представление о её истинных чувствах.

— Если лорд император мне позволит, — начала она светским тоном, — Я бы хотела без проволочек покинуть дворец.

— Даже вещи не соберете? — вмешался я, осознанно пытаясь её спровоцировать.

О леди Таниэль у меня уже давно сложилось определенное мнение, которое скорее можно было назвать положительным, чем как-то иначе. Но с леди Фанисесирус я еще не был знаком. Поэтому хотел как можно раньше убедиться, что она не менее разумная и сдержанная особа, невзирая на её молодость.

— Представители моего народа при необходимости всегда легко снимаются с насиженных мест.

— Считаете, что у вас есть такая необходимость?

— Убеждена, что смогу прорваться, если это потребуется. Но я не сделала ничего преступного, чтобы пытаться насильно меня удержать.

— А если я все же буду настаивать на том, чтобы ты осталась? — вмешался император.

И тогда произошло событие, которое можно было назвать самым вероятным из всех возможных в данной ситуации. Девушка одним движением руки сорвала с шеи небольшое ожерелье из вулканического камня и бросила себе под ноги. Последовал глухой хлопок, и комнату заволокло непроглядным белым дымом. Плотным и густым. Сразу стало трудно дышать. Заклинание сорвалось с наших с Владиэлем губ одновременно. Дым стал прозрачным. Беглянку первым обнаружил император. Она была уже возле открытого окна. Еще немного и упорхнула бы, как вспугнутая птаха. Владиэль оказался быстрее меня. К окну он стоял ближе. Схватил девушку поперек живота, когда она уже почти выпрыгнула в окно. И втащил обратно в комнату. Она зашипела на него и ударила по лицу когтями, выросшими в одно мгновение. На бледной щеке императора выступила кровь. Но он не обратил на это внимание, удерживая беглянку рядом с собой все так же крепко и настойчиво. Перехватил руку воинственно настроенной фаворитки, притянул к губам и вдруг поцеловал, не отрывая взгляда от её хищных глаз. Девушка замерла в его объятьях, но не надолго. Буквально через секунду она с еще большей силой рванулась в сторону. На этот раз Владиэлю с трудом удалось её удержать. Она продолжала сопротивляться. И тогда император притянул её к себе и поцеловал уже в губы.

Я отвернулся. Думаю Владиэль не ошибся, это был лучший способ отрезвить её. И все-таки какие же эти мерцающие паникеры. Мнительный народ. Могу себе представить, как не просто пришлось Андрею и Ви'Хольму, когда они оба каждый со своей стороны убеждал Ириргана, что им можно верить.

Я повернулся к императору и его леди, только когда ко мне обратился сам Владиэль: