Хитроумный план

— Сейчас я зажгу свет, — пробормотал Бак. Он щелкнул выключателем. Нехорошо оставаться перед девушкой с голой грудью, решил Бак и, сняв висящий на крючке халат, накинул его на плечи. — Садись, — сказал Бак и подвинул Холли стул. — Ну как твой ушиб? Получше?

— Да. Спасибо.

Теперь, при ярком свете, Холли вдруг почувствовала себя неловко в ночной рубашке. Она села и скрестила руки на груди, чтобы закрыться еще больше.

— Ну так что же все-таки привело тебя на кухню в столь поздний час? — произнес Бак, стараясь не слишком разглядывать девушку, хотя соблазн был велик.

— То же, что и тебя, как я полагаю, — ответила Холли. — Я захотела есть. Ведь я не ужинала.

— Почему?

— Была не готова отвечать на многочисленные расспросы, которые, несомненно, посыпались бы на меня как из рога изобилия от твоих родителей и братьев.

— Понимаю, — пробормотал Бак. — Я собирался сделать себе пару бутербродов. На твою долю делать?

— Буду тебе премного благодарна! — кивнула Холли, прижимая ладони к животу, словно это могло успокоить его недовольство.

— Ты с чем будешь?

— С чем угодно.

— Мне нравятся покладистые женщины, — одобрительно проговорил Бак и принялся за работу.

Холли тяжело вздохнула. Да, нелегко ей приходится. Мак, впрочем не без ее помощи, поставил ее в крайне затруднительное положение. Что ей делать, она не знала. Ждать возвращения Мака или вернуться к родителям в Оклахому? И кто она в глазах окружающих? Брошенная невеста?

Она следила за ловкими движениями Бака. Он резал хлеб, овощи, ветчину, работал увлеченно, словно это доставляло ему огромное удовольствие. Она изучающе смотрела на его лицо.

Годы пошли ему на пользу. Он стал солиднее, что ли. Его красота стала более мужественной. В детстве он был симпатичным мальчиком. Светловолосый, с карими глазами. Но теперь перед ней стоял по-настоящему красивый, сильный, уверенный в себе мужчина.

— Пожалуйста! Кушать подано! — Элегантным движением, которому могли бы позавидовать парижские официанты, он поставил перед Холли серебряный поднос с двумя колоссальными бутербродами.

С благодарностью посмотрев на Бака, Холли приступила к еде, время от времени издавая одобрительные возгласы.

Бак разместился напротив Холли и принялся за свой бутерброд.

— Только не говори ничего повару. Он мне голову оторвет за то, что я вторгся в его владения, — попросил Бак.

— Буду нема как рыба, — заверила его с улыбкой Холли.

Бак смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает, что чувствует. Сколько секретов таится в душе этой милой, доброй, очаровательной девушки?

— Ну, чем же ты занималась последние двадцать лет? — спросил он.

Холли была благодарна Баку за то, что он не расспрашивает ее о Маке.

— Как ты помнишь, мы переехали в Оклахому, когда я была еще ребенком, и я быстро нашла там новых друзей, чтобы есть пироги из глины и играть в Тарзана. После окончания средней школы папа пожелал, чтобы я поскорее вышла замуж и осчастливила его выводком маленьких наследников.

— Звучит знакомо, — пробормотал Бак.

— Подумай, каково было мне выдерживать это давление — мне, единственному ребенку, единственной дочери в семье, если даже тебе, одному из девяти, тяжело бороться со своими родителями.

Бак понимающе кивнул головой.

— Твой отец и мой отец сделаны из одного теста, только мой ростом повыше и говорит погромче. Но зануда похлеще твоего.

— Да? — пробормотал Бак. Он почти не помнил Джорджа Фергюсона и никак не мог предположить, что на свете может быть тиран похлеще Большого Дедди. — Так почему же ты до сих пор не вышла замуж?

— Потому что лет десять тому назад мой отец и я объявили друг другу войну. Он находил мне женихов, а я отвергала их под тем или иным предлогом. Мне было только семнадцать, когда он начал подыскивать мне пару, с расчетом улучшить свои деловые связи. Я чувствовала себя какой-то заложницей. Но самое главное — у меня были свои планы относительно того, как мне распорядиться своей жизнью.

— И что же это за планы? — спросил Бак.

Холли немного помолчала и посмотрела на Бака взглядом, полным решимости и внутренней силы. Бак понял, что у Холли действительно серьезные цели в жизни.

— Ты уверен, что хочешь это знать? — спросила Холли, и Баку показалось, что ей не особенно хочется говорить на эту тему.

— Конечно, хочу.