Хитроумный советник

— Дуэль, — произнесла леди Катарина Нархи, невысокая и миловидная фрейлина герцогини, подходя к сэру Алану, — Как это романтично. Вы не находите, благородный Лавора?

— Вполне, — тот вежливо поклонился, мысленно обозвав фрейлину набитой дурой.

— А вы? Часто деретесь из-за нас, женщин? — Катарина обольстительно улыбнулась.

— Я миролюбив, не ревнив и не женат, — советник улыбнулся в ответ и выругался про себя. Благодаря Генкору он знал, что леди Нархи являлась глубоко законспирированным агентом барона Тайра, и внезапно проявленный интерес с ее стороны мог означать что угодно, но исключительно плохое.

— Лучше скажи: труслив, глумлив и похотлив, — Массена, как всегда, подкрался незаметно.

— Тревор, как давно ты начал судить об окружающих по себе? — вздохнул Лавора, вступая с шутом в перепалку. Это не делало ему чести, но давало возможность не разговаривать с Катариной.

Советник и дурак герцога обменялись несколькими колкостями, но тут в их разговор вмешался коронал.

— Тревор, отстань от благородного Лаворы, — произнес он, подойдя, — Иди вон лучше на бароне Насу потренируйся. Сэр Алан, — Вард Легор взял советника под руку и отвел в сторону, не обращая внимания на обиженно-недоуменный взгляд маменькиной фрейлины, — мне скучно. Многим скучно. Давайте дадим благородному обществу развеяться?

— Каким образом, Ваша Светлость? — удивился, причем вполне искренне, Лавора.

— Поединки в черте Айко запрещены, — вздохнул коронал, — Глупый эдикт, но эдикт… Давайте притворимся, что нас тут нет? И братьев Корзуна тоже нет. Тогда Валетта и младший Корзуна смогут выяснить свои отношения прямо тут, в саду леди Дихано, и некому будет их остановить и, тем более, арестовать.

— Что ж, — сэр Алан улыбнулся, — Определенно не вижу причин, отчего бы нам так не поступить. Мы с вами отойдем в сторону, чтобы, положим, поспорить о цветах ландыша.

— Ландыш уже отцвел, — хмыкнул Вард Легор.

— Тем более! — с воодушевлением произнес Лавора.

* * *

Место предстоящего поединка окружили факелами.

Во дворе особняка Таши была площадка, специально, казалось, созданная для дуэлей. Не слишком просторная (четыре на четыре метра), но и не маленькая, мощенная булыжником, на котором трудно поскользнуться, но с которого так легко и быстро отмываются кровавые пятна. С четырех сторон к площадке подходили широкие тропы, кругом благоухали цветочными ароматами клумбы — красивое место, чтобы убивать или умирать. Эстетические чувства зрителей были вполне удовлетворены.

Советник и коронал, завернутые в глухие плащи с капюшонами, стояли в первых рядах, рядом с облаченными таким же образом братьями Корзуна. Приличия были соблюдены, теперь оставалось получить удовольствие от кровавого зрелища.

Бойцы и секунданты стояли в центре площадки — Понера и Тимману сверяли длину клинков, в то время как Каах и Валетта разминались.

Дракон и сэр Октин были по пояс обнажены, и свет факелов играл на их коже, вырисовывая причудливые узоры из тени. Присутствующие дамы возбужденно переговаривались, сравнивая стать бойцов. Валетта, по их мнению, смотрелся несколько более выигрышно — он был гораздо более мускулист и ростом повыше, чем его противник. С другой стороны, худощавый и жилистый Каах напоминал сейчас змею — гибкую, ловкую и смертельно опасную. К тому же его чуточку смугловатая кожа выглядела, в смеси света луны и факелов, золотистой, что, в глазах дам, придавало ему дополнительное обаяние.

— Господа, предлагаю вам примириться, пока не поздно, — произнес сэр Рихар.

— Если мне будут принесены извинения… — в один голос начали дуэлянты и осеклись.

— Примирение невозможно, — махнул рукой сэр Даин, — Займите позиции, господа.

Каах и сэр Октин встали в стойки, а секунданты отошли.

— К бою! — скомандовал Тимману.

И поединок начался.

Валетта считался хорошим мечником, притом считался совершенно обосновано. За ним уже числилось три дуэли, одна из которых закончилась для его соперника фатально, а две другие он выиграл обезоружив противников. Каах был в Айко новичком, однако ж, братья Корзуна слыли сильными бойцами, и ничто не указывало на то, что младший не таков, так что исход боя был для зрителей неясен. Ставки в пари (а почти все их заключили) были один к одному.

Клинки столкнулись с громким звоном, из под лезвий брызнули снопы искр.