Хюгге или Уютное счастье по-датски

Тема счастья – это святой Грааль для любого журналиста, освещающего вопросы образа жизни. Все мои статьи в той или иной мере были связаны с погоней за этой недостижимой целью. С того момента, как в начале 1990-х годов я украсила свой армейский рюкзак стихами одной из песен R.E.M.[9], мне всегда хотелось принадлежать к числу ярких и счастливых людей. (Что ж, принимаю упрек в коммунистической пропаганде, но ведь мне тогда было всего двенадцать!)

Я знала, что счастливые люди зарабатывают больше, обладают хорошим здоровьем и у них гармоничная личная жизнь. Они даже пахнут иначе! Все стремятся к счастью, верно? Мы тратим на достижение этой цели уйму времени и денег. Когда я писала эту книгу, индустрия «селф-хелп» («самопомощь». – Ред.) в США оценивалась в 11 миллиардов долларов и принесла английским издателям за пять лет 60 миллионов фунтов. Потребление антидепрессантов за последние пятнадцать лет увеличилось на 400 процентов. Сегодня эти медикаменты занимают третье место в мире по частоте их назначения врачами (после препаратов от повышенного уровня холестерина и обезболивающих средств). Даже те немногочисленные счастливчики, которые никогда не принимали таких препаратов или не держали в руках книг, обещающих поднять им настроение, использовали для той же цели еду, алкоголь, кофеин, кредитную карточку, наконец.

Но можно ли купить счастье? Я почти физически ощущала гнев богов глянцевых журналов, готовых обрушить на мою голову страшную кару за подобное святотатство. А что, если счастье – это процесс, который необходимо осуществлять? Нечто такое, на что нужно настроить свой разум и тело? И именно датчане до этого додумались?

Одно из преимуществ работы журналиста заключается в том, что на жизнь он зарабатывает «вынюхиванием». Мне удалось побеседовать с огромным количеством интересных людей под предлогом проводимого исследования – прекрасное оправдание для самых въедливых вопросов. И узнав о существовании датского «экономиста счастья» Кристиана Бьернскова[10], я тотчас связалась с ним. Он подтвердил мои подозрения относительно того, что наши северные соседи идут к счастью отнюдь не путем трат (а ведь моя жизненная стратегия на 90 процентов опиралась именно на такое видение!).

– Датчане не считают, что покупки приносят счастье, – объяснял мне Кристиан. – Большая машина в Дании означает лишь то, что ее владельцу придется платить больший налог. А уборка просторного дома отнимет больше времени.

По сути, о том же говорил и Notorious B. I. G.[11]: огромное богатство порождает ненужные тревоги. Согласно моему любимому приложению Google Translate, по-датски это звучит так: “mere penge, mere problemer”[12].Что же удерживает на плаву датские корабли? В чем секрет счастья этих людей? Я с изрядной долей скептицизма заявила Кристиану, что датчане, вероятно, ощущают себя настолько счастливыми просто потому, что они весьма непритязательны.

– Это полнейшее заблуждение, – мгновенно парировал он. – Принято считать, что датчане счастливы, потому что у них низкий порог ожидания.

Однако опрос, проводившийся в Дании в рамках общеевропейского исследования, показал обратное: ожидания датчан весьма высоки, хотя и реалистичны.

– То есть датчане счастливы вовсе не потому, что их реалистические ожидания удовлетворяются, а потому, что их высокие ожидания реалистичны?

– Именно так! Дания считается очень прогрессивным государством. Она стала первой в мире страной, где были официально признаны гей-браки, и первой европейской страной, где официально разрешено менять пол без стерилизации. Не думайте, что это характерно для всех скандинавских стран, – продолжал Кристиан. – В Швеции, например, многие жизненные проблемы по-прежнему остаются под запретом, в частности гомосексуализм или решение женщины не иметь детей. Но в Дании тридцатилетняя женщина совершенно спокойно может заявить о своем нежелании иметь детей. Никто ее за это не осудит и не сочтет ее поведение отклонением от нормы. Подобный уровень социального конформизма мало где можно встретить.

Конечно, это не означает, что среднестатистический датчанин не проявляет конформизма в других сферах.

– Мы очень похожи, – сказал Кристиан. – Существует своеобразная униформа, связанная с возрастом и гендерной принадлежностью.

Женщины моложе сорока лет обычно носят обтягивающие джинсы, свободные футболки, кожаные куртки и искусно повязанные шарфы. Свои светлые волосы они собирают в пучок или просто распускают по плечам. Мужчины моложе тридцати носят узкие джинсы, высокие кроссовки, футболки с рисунками или надписями и куртки-бомберы в стиле 1990-х. В прическах преобладают короткие стрижки. Мужчины и женщины старшего возраста отдают предпочтение рубашкам поло, удобной обуви, слаксам и пиджакам или жакетам. И абсолютно все носят квадратные очки в черной оправе.