Хюльдра (СИ)

Настроение у Алисы заметно испортилось. По возвращению во Флом, когда тургруппа гуськом пересаживалась с поезда на паром, Алиса поняла, что пора что-то предпринять.

Только что именно? Грубо и прямо попросить его «отвять»? Алиса вздохнула. Конфликты – не ее сильная сторона. То есть она, конечно, может послать его прямо в глаза, но ее тут же одолеет чувство вины, столь тягостное, что, чтобы избавиться от него, придется сначала извиниться, потом похихикать по-свойски, а в результате все станет совсем плохо: Олег заговорит ее до смерти или, не приведи Один, перейдет к решительным действиям. Испытано. Пройдено. Проверено. Надоело.

Алиса решилась на побег. Во имя энергетического туризма. Во имя ненаписанной книги. Во имя всех безымянных сгинувших с лица земли хюльдр, чей образ так пошло растиражирован и поминается всуе туристками всех возрастов для привлечения внимания своих попутчиков. Алиса была полна решимости, и даже не обратила внимания на ливень, хлынувший, пока она пряталась за желтой малолитражкой.

Заскрипели тросы, заскрежетал металл. Алиса вытянула шею. Пора! Она метнулась к трапу, оттолкнулась от него обеими ногами и под протестующие крики паромной команды, прыгнула на причал. Дождь оказался настолько сильным, что Алиса промокла еще в полете.

- Sorry, - крикнула она паромным, улыбнулась во все тридцать два зуба и помахала им рукой. Те снисходительно махнули в ответ сумасшедшей девахе и снова обратились к своим лебедкам.

Ливень загнал туристов в огромные общие каюты парома: снаружи остались только самые любопытные. Например, Олег, который все еще бродил по третьей палубе, высматривая Алису. Увидев, что та сошла на берег, и нет никакой возможности вернуть ее на паром, он отчаянно замахал ей рукой, что-то крича.

- Я не вернусь! – проорала Алиса, сложив ладошки рупором, - иди в жопу!

Отсюда, с берега она могла кричать любые оскорбления: Олег вряд ли мог слышать ее за шумом ливня.

Едва паром взбрыкнул винтами и плавно отчалил от берега, Алиса поняла, что больше никогда не увидит Олега, никогда не услышит его оскорбленного сопения и мелодраматических этюдов. Восторг от удачно провернутой аферы захлестнул ее целиком, заставив задохнуться. Широченная улыбка растянула ее лицо.

Перед побегом она забыла вынуть наушники из ушей. Все это время в них звучала какая-то музыка, но Алиса, пребывая в напряжении, не слышала ее. Теперь же, расслабившись и  воспряв духом, она позволила себе услышать средневековую мелодию – Faun – Satyros. Она хлынула ей в голову и затопила все ее существо. Алисе показалось, будто какая-то неведомая сила приподняла ее над землей на пару сантиметров – настолько легкой она себя ощущала.

И тут она удивила сама себя: она затанцевала. После второго изящного пируэта, что она выдала на потеху путешественникам с парома, выглядывающим в окна, и местным рыбакам, курившим на причале возле своих моторок, Алиса захохотала, как сумасшедшая – откинув голову назад и широко раскрыв рот. После двух дней липкого безумия ее попутчика, в которое она оказалась вовлечена против своей воли, Алиса чувствовала себя восхитительно свободной. Она даже бросилась бы в воды Согнефьорда, чтобы там резвиться как дельфин, если бы хорошо плавала.

Паром отплывал все дальше и дальше, и Олег, который оставил попытки привлечь ее внимание, неподвижно стоял на самой верхней палубе, под уютным навесом, и выглядел таким… туристом. Чужеродным созданием для этой холодной непредсказуемой сказочной страны, тогда как Алиса чувствовала себя лучше, чем дома. Она, устало выдохнув, остановила свой сумасшедший танец и вдруг всей кожей ощутила ледяной холод, который немедленно сковал ее тело при помощи верного помощника – насквозь промокшей одежды.

Чьи-то руки неожиданно обхватили ее сзади и затянули под навес. Они же заботливо и предупредительно накинули на ее плечи плед, провонявший рыбой, которому Алиса обрадовалась, как норковому манто. К дрожи присоединился совершенно отчетливый стук ее зубов.

- Takk, - сказала Алиса, вытерев рукавом своей куртки каплю, повисшую на кончике носа. Она огляделась: рыбаки тихонько, в пол ладошки, аплодировали ее нелепым фуэте.

Обернувшись, она увидела молодого мужчину, который заботился о ней. Он был намного выше нее и на его лице господствовали яркие голубые глаза, тогда как все остальное было скрыто густой рыжеватой бородой, в которой угадывалась доброжелательная улыбка. Алиса, поправляя съезжающий плед, коснулась его пальцев и легонько ударила его статическим электричеством. Тот засмеялся, но руки не отдернул.

- Вы промокли, - сказал он по-английски с мягким акцентом, той самой норвежской певучестью, что делает этот язык похожим на французский, - пойдемте, я дам вам полотенце и чашку кофе.

- А вы не маньяк? – Алиса подозрительно взглянула на него.

Мужчина расхохотался совсем не по-маньячьи: громко и заразительно. Очень обаятельно. Алиса невольно подалась вперед.

- Откуда вы, такая основательная? – спросил он, отсмеявшись.

- Из России, - улыбнулась Алиса.