Историю Пинежского не рассказать за пятнадцать минут, и слайды в PowerPoint тебе не помогут. Ежели ты специалист, история затягивает, как детектив Агаты Кристи или Жоржа Сименона. Детектив не с одной загадкой, а с сотней! И не на трёхстах страничках, а на десять тысяч листов.
С чего начнём, mon ami?[24] Структурные карты семидесятых годов прошлого века: от руки тушью на ватмане, с подкраской карандашом. Карты восьмидесятых: на тонкой, с дырочками по краям, компьютерной распечатке, вместо линий – печатные символы, и тоже подкрашено вручную. С едва уловимым запахом машинного масла и аммиака, карты девяностых: фломастерами на прецизионном плоттере, прилагаются синьки с копировальных машин. Наконец, карты нашего века, два метра шириной и в полном цвете – с широкоформатного струйного принтера. Не красим карандашами – Бог избавил!
Далее, геологические отчёты. Из семидесятых: на листах светло-синей миллиметровки, чёткой скорописью. Вот геолог оторвал усталые глаза от бинокулярного микроскопа:
Не понял ни слова? Я по-русски тоже «со словарём», но язык тут особый. Перевожу: «Песчаник, светло-серый, среднезернистый до крупнозернистого, полимиктовый, полевых шпатов (в основном, ортоклаза и плагиоклаза) – до 40%, следы смектита!» Всё равно непонятно? Брат-геолог поймёт. И восклицательный знак стоит не просто так: обрати внимание на проклятый смектит!
Геологические отчёты восьмидесятых: их уже долбили на пишмашинках и от руки рисовали слева кривую газопроявлений. Тот же суровый язык полевой геологии.
А вот и геологические отчёты XXI века, полностью компьютерные. Геологическая колонка со значками пород отрисована слева, дальше цветные линии буровых параметров и газового каротажа, описание справа. Никаких «слд смект!» Чётко, чёрным по белому: следы смектита, до 2% смектита, 3,5% – смектит. Восклицательные знаки тоже исчезли. Смектит вылез в каждой скважине, о подлеце знают, больше ни к чему выделять восклицаниями.
Каротажные диаграммы. Семидесятых годов, примитивные, самописцем по диаграммной ленточке. А вот русский геофизик из 1985 года протягивает тебе первый в России «настоящий» вертикальный сейсмический профиль, с записью волновой картинки не аналоговым сигналом по кабелю, а с оцифровкой в скважине.
Следом за русским геофизиком, инженер-каротажник «Шлюмберже»[25], образца 1996 года, торжественно кладёт тебе на стол диаграмму с зелёными холмиками, по форме напоминающими горбы верблюда. Оцени, Кальвин: первый в России каротаж методом ядерного магнитного резонанса! Инженер говорит по-французски, смешно проглатывая гортанные «эр», как принято во франко-говорящей Канаде. Он сильно небрит, щурит глаза от сверхкрепкого кофе и пяти дней почти без сна. (Тогда понятия о технике безопасности были другие, и инженеры «Шлюмберже» во время каротажа спали урывками по полчаса, на верстаке в будке или откинувшись в кресле перед компьютером).
А вот каротажники образца 2009 года. Изменилась «Шлюмберже», изменились инженеры. Оба гладко выбриты, почти выспавшиеся и пахнут не пoтом и сигаретным дымом, а одеколончиком «Олд Спайс». Старший русский, а второй, похоже, голландец. На столе разложена диаграмма с теми же зелёными холмиками. Только прибор – совершенно новый, экспериментальный, спускался в скважину не на кабеле, как в 1996 году, а был прикручен к бурильной колонне и сделал всю запись в процессе бурения. Инженеры горды достижением и обещают напоить всех – немедленно после схода на берег. Им есть чем гордиться. Первая работа в России таким методом. Она же – четвёртая в мире. И она же – первая в мире полностью удачная.