Хьюстон, 2030: Нулевой Год

— Детские размеры, сэр? Для ваших детей, да? Вы в самом деле богатый человек, как я и сказал! Нет, сэр. Готовых детских размеров мы не держим. Кто бы их, к чёртовой матери, здесь покупал? Но для Вас, сэр, я могу сделать на заказ, без проблем. Детские размеры у меня дешевле: сандалии за три-триста, а вьетнамки – за две пятьсот. Хотите заказать прямо сейчас, сэр? Какие размеры?

— Нет, не сегодня, сэр. Я же размеров не знаю. Этим у нас жена заведует, — придумал отмазку Марк. Его трюк сработал, как ожидалось. В этих трущобах, покупка детской обуви наверняка считалась экзотической роскошью, которую только «богатые», вроде Марка, могли себе позволить.

— Мы вообще пришли спросить, сэр, — Ким умело воспользовался паузой чтобы вставить в разговор интересующий их вопрос, — У Вас нет родственника, или, может быть, знакомого, по имени Николас Хобсон?

— Николас Хобсон? Один из моих прадедушек был Николас. Но он умер давным-давно. Наверняка, прадедушка вам, господа, ни к чему. Нет, сэр! С моей стороны семьи Николаса у нас нет. С её стороны – тоже. Хотя, давайте спросим… — Он повернулся к жене, которая всё ещё размешивала что-то в котелке, — Наяти, лапочка! Вот тут офицеры хотят знать, есть ли у нас Николас Хобсон в родственниках.

— Не с моей стороны, дорогой, — ответила женщина. К удивлению Марка, она говорила без следа индийского акцента. — У всех родственников с моей стороны – имена тамильские. И даже по прозвищам, в смысле: американизированным именам – никаких Николасов у нас нет.

— У тебя столько родственников, лапочка. На твоём месте, я бы не был так уж уверен, — не согласился хозяин.

— Может, не «Николас», а просто «Ник»? «Ник Хобсон»? — Марк скорректировал вопрос депьюти.

— Если бы в нашем клане и был мальчик с именем «Ник», он не был бы «Хобсоном», сэр, — сказала Наяти, — Я – единственная Хобсон. И то, только потому, что влюбилась по уши вот в этого чувака.

Она ткнула пальцем в сторону мужа. Марк решил не задавать дополнительных вопросов. Кожа женщины была тёмной, а черты лица – явно индийскими. Наверняка, никто из её родственников не сошёл бы за белого.

— Ну и с моей стороны «Ника» тоже нету, — добавил сапожник, — Давайте-ка лучше обсудим размеры сандалий для ваших детей, сэр…

Пока вторая попытка продать сандалии не увенчалась успехом, Марк и Ким торопливо пожелали сапожнику хорошего дня.

Два следующих адреса из базы данных были тоже бесполезны. По первому адресу было небольшое ателье. Как и в случае с сапожником, бизнес тут тоже не особенно клеился, и хозяева очень хотели что-нибудь продать Марку. В этот раз, Марк вообще не упоминал ФБР. Наверное, подумал Марк, моя офисная одежда на них производит такое впечатление, и они думают, что я богач? Вот к Киму они же не пристают. Проклятые амер-индийцы! В следующий раз, когда поеду сюда, надо одолжить полицейскую униформу, решил он. Кое-как отбившись от предложений футболок и брюк, Марк получил-таки необходимую информацию. Да, Хобсоны жили здесь – два или три года назад, но с тех пор куда-то переехали. Куда – они не сообщили! А майка Вам не нужна? Нет, никто из них не был Ником Хобсоном. А может, женское платье? Для Вашей супруги, сэр?

По второму адресу, амер-индийская бабушка просто махнула рукой: «Не Хобсоны мы, не Хобсоны.» Она явно боялась разговаривать с Кимом в его полицейской форме. И в форме плохо, и без формы, отметил про себя Марк. Так или иначе, из старухи ничего вытащить не удалось, и пришлось обходить соседей. Несколько вопросов, заданных соседям, подтвердили, что федеральные базы данных сильно устарели.

Следующий адрес был из базы данных ОВК (Офиса Военной Карьеры[23]). Эта база считалась понадёжнее прочих. Может быть, им повезёт в конце концов, надеялся Марк. Они подошли к группе лачуг, построенных из дёрна и обломков дерева. Покосившиеся домишки опирались друг на друга для дополнительной поддержки.

— А я помню это место, — неожиданно сказал депьюти, — Нас сюда вызывали на место преступления – года три назад. Фамилию я забыл, конечно, но сейчас припоминаю. Точно, там фигурировали какие-то Хобсоны.

— А что за преступление?

— Двух девушек изнасиловали. Хотя, я был просто стажёр в то время, и к дознанию меня не допускали… — добавил он в качестве оправдания.