Хьюстон, 2030: Нулевой Год

— Да и кризис два-ноль как-то не очень нас затронул. Мой отец был управляющим филиала банка, мама – аудитор. Оба работали в сфере финансов и делали хорошие деньги. Мы жили в Чарльстоне, Западная Вирджиния. У нас был огромный особняк, и райончик, что называется «для людей с доходами гораздо выше среднего». Мы с братом учились в шикарной частной школе. Школа только для мальчиков. Пиджаки, галстуки и соломенные шляпы с шёлковыми ленточками на английский манер – вот такого типа была школа! Банк, где работал отец, был национализирован и выжил. Папа не только работу не терял – получил повышение. После Кризиса два-ноль, мой родители решили, что мы будем делать альтернативные инвестиции. Вот и всё, что я знал про оба кризиса.

— Альтернативные инвестиции? А во что?

— Отец заезжал в «Уол-март»

[26] три раза в неделю и закупал еду. Консервированная фасоль, мясные консервы, макароны, мука, сухое молоко… Этой лабудой он заполнил весь подвал. Одной туалетной бумаги была, не поверите, – целая полка! У нас были автономный электрогенератор и две бочки бензина в гараже… Сейчас я думаю, что мой папа как-то знал, что начнётся Обвал.

— Ну, и помогли вам эти ваши инвестиции?

— Ни хрена… Как Обвал

начался, мои родители сразу потеряли работу, но это не было большой проблемой: в магазинах всё равно были только пустые полки. Мы начали потихоньку юзать то, что хранилось в подвале. Две-три банки консервов в день. Папа рассчитал, что у нам хватит по крайней мере на четыре года… Хрен там! Два месяца спустя, нас ограбили.

— В смысле: как банки грабят?

— Ну да. Под дулом пистолета. Может быть, соседи узнали о наших запасах, и стало им завидно, кто знает? Грабителей было шесть. Две бабы, четыре мужика. Отец пытался им помешать, так его застрелили. Прямо на лестнице в подвале…

— Чёрт!

— Они заперли меня и моего братишку в туалете наверху, и сказали маме, что отправят нас вслед за отцом, если она не будет помогать. Ну, она и помогала. Они грузили наши вещи в наши же машины… У нас две машины было: внедорожник отца и компакт «Дэу» у мамы. Грузили, потом двое или трое из них уезжали куда-то и приезжали назад без вещей. Заправлялись нашим же бензином из бочек. Не знаю, они это всё продавали или прятали для себя. А потом они уехали. До сих пор не пойму, почему они нас не застрелили под конец. У нас не осталось ничего, только диван и пустые шкафы. Они во внедорожник не поместились.

— В Полицию звонили?

— Конечно. Они помогли. Направили труповозку, чтобы увезти тело отца в морг. Всё.

Марк хорошо помнил, как федеральные и местные службы не могли справиться с волной преступлений и происшествий в течение нескольких месяцев после Обвала. Операторы службы 911 не могли потратить более сорока секунд на вызов! Самое печальное, они почти ничем не могли помочь большинству звонивших. Что делать? В вашем распоряжении столько-то патрульных автомобилей, столько-то пожарных машин, столько-то машин «скорой». Даже работая сорок восемь часов в сутки, эти автомобили не успели бы объехать все места убийств и вооружённых ограблений. А что до краж со взломом и других менее опасных преступлений, Полиции просто некого было туда отправить. Не считая того, что и с бензином начались перебои! Слава Богу, через четыре или пять месяцев после Обвала, волна звонков в 911 начала спадать. В Полиции ходила шутка, что люди перестали звонить 911 не потому, что стало меньше преступлений, а потому, что у мобильников сели все батарейки. На самом деле, во многих местах у преступников просто закончился бензин, и им пришлось срочно изобретать менее моторизованные версии своих преступлений. А в некоторых кварталах преступникам стало просто очень неуютно. «Граждане-активисты», при негласной поддержке Полиции, ввели там немедленное линчевание за любые насильственные преступления. Суд Линча – это вам не гуманное американское правосудие, с изворотливыми адвокатами и продажными экспертами защиты. Соседи быстро приносят всё необходимое: верёвку покрепче, табуретку под ноги, а для вящего гуманизма – кусочек мыла. Пять минут – и бандит уже болтается на фонарном столбе!