Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

В данном случае на Мангишлаке приходилось не умиротворять и наказывать возмутившуюся провинцию, а вновь завоевывать страну, не признававшую никогда нашей власти, хотя номинально и обложенную податью по 1 1/2 руб. с кибитки. На самом деле налог этот платился в таком раз мере и с такого числа кибиток, как находили для себя выгодным местные жители. Наконец фактически страна эта зависела более от хивинского хана, чем от русской администрации, органов которой в крае вовсе не было, кроме находившегося в форте Александровском и внутри страны ни когда не проникавшего управления тамошнего коменданта.

При передаче Мангишлака в кавказское ведомство, ген. ад. Крыжановский писал: «Ваше импер. высочество несомненно изволите обратить внимание на то, что мною не представляется ни описания инородцев, обитающих в отходящей к кавказскому ведомству местности, ни сведений о числе кибиток и вообще живущих там киргиз и туркмен. Долгом считаю доложить вашему импер. выс., что таковых сведений не было и до сих пор нет во вверенном мне управлении, по тому что адаевцы до настоящего времени только номинально подчинялись нашему подданству, и не только никакая русская власть к ним не могла проникать, но даже султан правитель западной части области, в пределах коей до 1869 г. заключался Мангишлакский полуостров, не решался идти к этим инородцам, не смотря на то, что в его распоряжении состоял казачий отряд из 150 человек. В течение более чем 20 лет адаевцы платили подать неисправно и произвольно и только с 10,000 кибиток, тогда как положительно известно, что адаевский род состоит, по крайней мере, из числа кибиток вдвое большего»[16].

Чтобы избегнуть распространения нашего внутрь страны, решено было удовольствоваться принесением покорности 5,000 кибитками. При чем введение между адаевцами нового положения, проектированного оренбургским начальством, было отложено. Покорность принесли только 5,000 кибиток, т. е. половина того населения, которая платила подать оренбургскому ведомству. Таким образом другая половина населения, а может быть и две трети его, и не думали признавать нашу власть. Поэтому неудивительно, что на некоторые требования наши мы получали отказ и даже вооруженное сопротивление. Новое местное управление не имело еще времени достаточно ознакомиться с характером этого населения и с отношениями его к Хиве. Наши военные средства по прежнему находились на краю полуострова и в таком отдалении от кочевьев адаевцев, что всякие движения отрядов были весьма затруднительны. По недостатку перевозочных средств невозможно было иметь при войсках достаточное количество провианта, и все движения, производившиеся из Александровского форта, поневоле ограничивались более или менее близкими расстояниями. В дальние кочевья не было возможности пройти. Только осенью 1872 г. предпринято было первое большое движение, охватившее значительную часть края.

Адаевцы летом кочуют на р. Эмбе, куда они начинают перекочевывать в марте. С половины сентября они возвращаются на зимовки и приходят на Мангишлак (Ман-кистау, место зимовок) обыкновенно во второй половине октября. Только небольшая часть населения остается на Мангишлаке на лето. Ежегодное переселение адаевцев, и при том в самое удобное время для движения войск, служит причиною, почему знакомство с ними весьма затруднительно.

По успокоении Мангишлака управление адаевцами было устроено на тех же основаниях, на каких оно было до передачи этого приставства в ведение кавказского начальства. Главный начальник страны был мангишлакский пристав, он же начальник мангишлакского отряда. Форт Александровский по прежнему не соответствовал своему назначению. Отдаленное положение его от киргизских кочевьев не давало возможности гарнизону иметь на них необходимое влияние, а бесплодность почвы не дозволяла ему сделаться центром оседлого населения. Мангишлакский пристав по-прежнему вынужден был ограничиваться пассивною ролью, как прежде комендант Александровского форта. Рассчитывать на содействие низшей администрации из киргиз нельзя было, так как общность интересов их с подчиненными им киргизами была так велика, что они по необходимости должны были во всем им потворствовать. Это наглядно выразилось в событиях на Мангишлаке, предшествовавших хивинскому походу 1873 года.

Глава II