Хижина на холме

— Ага! Значит, любопытство тому причиной?

— Ник воин, а не женщина; он не любопытен.

— Понятно, не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе; я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?

— Из Бостона.

— Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачусетс без моего сына?

— Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускарора. Ник пришел первым.

— Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?

— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.

Капитан взял письмо.

— Это почерк Боба, письмо написано в Бостоне, 12 июня 1775 года, но подписи нет.

— Читай скорее, дорогой Гуг! — воскликнула с беспокойством мать. — Нам всем так хочется узнать, что с ним.

«Мой дорогой отец, я, слава Богу, жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет маме, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем».

— Но что это значит, Ник, что нет ни подписи, ни адреса?

— Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых.

— Как, еще была битва? — воскликнул капитан. — Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл, англичане или американцы?

— Трудно сказать. Сражались и те и другие.

— Ничего не понимаю. Разве можно предположить, чтобы американцы осмелились напасть на Бостон?

— Это, конечно, невозможно! — воскликнул капеллан. — Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка.

— Стычка, вы говорите? — с живостью спросил Ник. — Хороша стычка, где тысяча человек убитых! А!

— Расскажи нам все, что знаешь, тускарор.

— Скоро сказать, не скоро сделать. Янки на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два — все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум. бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!

— Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы, надеюсь?

— Красные мундиры побежали! — спокойно ответил индеец.

Этот ответ поразил всех.

— Где происходила эта битва? Говори скорей!

— По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.

— Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс. Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Однако я не думаю, чтобы американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман.

— Когда я оставил Альбани, их еще не было там! — ответил Бекман. — Надо расспросить обо всем индейца.

— Сколько янки было в этой битве. Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.

— Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан. Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.

— Длиною, как отсюда до мельницы, и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман. Так ведь, Ник?

— Около этого.

— Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?

— Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.

— Они все пошли разом на янки, Ник?

— Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже бежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки побежали.

— Теперь я понимаю. Зажгли вигвамы. Чарльстоун сгорел, Ник?

— Да. Был похож на большой костер совета. Стреляли из больших пушек. Бум, бум! В первый раз Ник видел такую битву. Было столько убитых, сколько листьев на дереве. Кровь текла ручьем.

— Да разве ты был там, Ник? Каким образом ты знаешь обо всем этом? Ведь ты оставался в Бостоне?

— Переехал в лодке. Красные мундиры хотели схватить Ника. «Это мой друг», — сказал майор, и Ника отпустили.

— Мой сын был в этой кровопролитной битве! — воскликнула мистрис Вилугби. — Не ранен ли он, Гуг?

— Ты видел майора на поле сражения, Ник?

— Видел всех, шесть, две, семь тысяч. Он держался как сосна, убивал вокруг себя; не был ранен сам. Ему говорили — нельзя оставаться больше, но он не хотел уходить до конца битвы.

— Сколько же осталось убитых? Ты успел посмотреть?

— Ник оставался, чтобы взять ружья и много еще других хороших вещей. — Тут Ник, не торопясь, развернул небольшой сверток с эполетами, кольцами, часами, пряжками и прочими вещами, которые он снял с убитых. — Это все прекрасные вещи.

— Я это вижу, Ник, но скажи мне, кого это ты ограбил — англичан или американцев?

— Красные мундиры были повсюду. И у них больше было таких вещей.

— Кого больше было убито — красных мундиров или янки?

— Красных мундиров столько, — сказал Ник, поднимая четыре пальца, — а янки столько, — и он показал один палец. — Много, много красных мундиров! Для них вырыли большую могилу, а для янки маленькую. Англичане плакали, как женщины, когда потеряют своих мужей.