Хижина в лесу

По выражению лица мужчины, а оно было мрачнее грозовой тучи, мальчик видел, что тот ему не поверил.

— Это мой дед ее забрал, — шепотом признался Алик. — Он пришел в школу…

— Похититель — твой дед?

— Он привел с собой лес.

Ленин отец и учитель переглянулись.

— Ты привел своего деда к нам, — обвиняющим тоном заявил мужчина.

— Он хочет помочь, — встал на защиту Алика учитель.

— Чем он может помочь? — вспылил Ленин папа.

— Это был мой дед… мой дед… мой дед… — речитативом твердил мальчик.

Ленин папа выступил вперед и опустился перед мальчиком на одно колено. Теперь он казался Алику огромным, как медведь.

— Слушай меня внимательно. Что ты знаешь о человеке, похитившем Лену?

Мальчик замер в замешательстве. Теперь у него не оставалось иного выбора, кроме как сказать правду.

— Она хотела обо всем рассказать. Лена сказала, что должна… что дальше так продолжаться не может… Я отправился в город, чтобы ей помешать, но дед тоже туда пошел. Думаю, он пошел за мной, но забрал ее.

Лицо мужчины напряглось и стало похожим на лицо, застывшее на коре дерева-убийцы. Он взглянул на учителя Навицкого.

— О чем он говорит?

— Он и его дед жили здесь, — вздохнул учитель.

— В лесу?

— Да, в пуще.

Лицо отца девочки исказилось. Правда оказалась совсем уж неприглядной. Выпрямившись, он отшатнулся от мальчика.

— Он ни в чем не виноват, — тихо сказал Алик. — Это деревья во всем виноваты. Дед раньше не был диким, он был добрым… Честное слово!

— Алик! — вмешался учитель. — Соберись, это очень важно. Ты меня внимательно слушаешь?

Мальчик кивнул.

— Ты знаешь, где сейчас может быть твой дед?

Мальчик переводил взгляд с одного лица на другое. Лицо мамы Лены опухло и блестело от слез. Глаза отца девочки горели мрачной решимостью. Учитель ждал, не сводя с мальчика умоляющего взгляда.

— Нет, — сказал мальчик.

Вздох разочарования вырвался у всех трех. Кулаки отца Лены были сжаты.

— Нет, но я знаю, как его найти.

Снегопад… снегопад… снегопад…

Их оказалось больше, чем мальчик мог себе представить: Навицкий, Ленин папа и столько милиционеров, что он сбился со счета. Они прочесывали лес. Мальчика заставили одеться в шерстяное пальто, слишком широкое и неудобное, но от идиотских варежек и шарфа Алик решительно отказался. Ко времени, когда они добрались до пряничного домика, большинство милиционеров разошлись по лесу. Мальчик видел лучи фонарей, мелькающие между деревьями, и вспышки света где-то вдали.

Пряничный домик выглядел пустым и покинутым. Крыша шалаша завалилась, и теперь он представлял собой не более чем груду веток, сваленную у корней королевского дуба.

— Здесь мы жили, — сказал мальчик.

— Здесь…

Ленин папа подошел ближе. На плече у него висел дробовик. Присев на корточки, он подобрал что-то с земли. Слишком поздно мальчик догадался, что это его лошадка-качалка.

— Ее… — выдохнул мужчина.

Он устремил грозный взгляд на мальчика.

— Нет, — с твердостью леса в голосе произнес Алик. — Она моя… вернее, мамина. У меня больше ничего не осталось, поэтому Лена мне ее отдала.

— И это тоже?

Мужчина, смахнув снег, поднял испачканное грязью одеяло.

— Ну, чтобы мне не было холодно. — Все внутри мальчика сжалось. — Я укрыл им деда, но одеяло не смогло уберечь его от леса.

Взрослые с удивлением взирали на такие простые вещи, как кострище, обглоданные кости и шалаш, сложенный из ветвей, словно они стояли перед экспозицией музея.

Наконец учитель нарушил молчание:

— Куда он мог пойти?

Мальчик поискал след, оставленный дедом. Борозда тянулась через лесную полянку. Снег в этом месте был глубоким. Местами след замело снегом, местами он выглядел почти таким же четким, как свежий.

Мгновение мальчику казалось, что взрослые смотрят на след, но потом он понял, что они ничего не замечают. Взрослые видели затененный сумраком снег, не больше. Они не замечали следов топора на стволах деревьев. Они просто не в состоянии были разглядеть потревоженный наст под ногами или змеящиеся корни под снегом. Они просто не знали, как нужно смотреть.

Мальчик видел лучше, чем взрослые. Он повел их под деревьями, подальше от кусачего снега. Алик ясно видел заметенный сломанный наст в том месте, где дед подошел к поляне. Походка старика была какой-то странной, петляющей и отяжелевшей. Мальчик решил, что дед до сих пор несет Лену на плече. Старик припадал к земле, волочил ногу… Вскоре оставленный им след стал виден более четко.

Мальчик стремительно продвигался вперед. Он уже избавился от туфель, в которые пришлось обуться в школе. Без них было гораздо удобнее. Он легко перепрыгивал через поваленные бурей ветви и отталкивался от выступающих из земли корней.

Мальчик взбирался вверх по откосу. Деревья здесь росли реже, с веток осыпался снег. Наступила глубокая ночь — самое время прятаться по домам и греться возле огня, но, в отличие от таких людей, как Навицкий и отец Лены, которые, тяжело дыша, взбирались вверх по крутому склону, Алик вполне мог без всего этого обойтись. Ему было тепло. Если он и превратился в настоящего дикаря, в мальчика-волчонка, его это больше не расстраивало.