Хладнокровно

Поэтому, прежде чем я стану свидетелем еще одного из этих его приступов, я хватаю его за рукав и прижимаюсь к нему всем телом, крепко обнимая его и пряча лицо в его груди. Его сердце бьется быстро, но он не отталкивает меня, чтобы последовать за Сэмюэлем. Вместо этого он наклоняет голову и целует макушку моей головы. Со временем он успокаивается.

— Пойдем домой, — шепчу я, глядя на него.

Встав на цыпочки, я приникаю губами к его губам. Раз, два, третий… Он обнимает меня за талию. Мой язык раздвигает его мягкие губы, и в этот момент его стон раздается у меня во рту. Волна тепла разливается у меня между ног. Вот как сильно он на меня влияет.

Он сводит меня с ума с каждым мгновением больше, чем предыдущее. Тут же он подхватывает меня на руки одним плавным движением и несет меня до самой квартиры, и мои тихие смешки тают на его щеке, когда я нежно целую ее.

* * *

Одна из моих любимых вещей в физиологии человека — это то, как наши глаза могут рассказать вам обо всем. Они меняются, когда мы смотрим на любимого человека. Наши зрачки автоматически расширяются. Я где-то читала, что они могут слегка менять цвет, хотя я не уверена, что это не просто люди, романтизирующие все до неузнаваемости.

Однако мне хотелось бы думать, что в этом есть доля правды. Что есть что-то большее, великое, когда мы находимся рядом с любимым человеком. Потому что всегда что-то меняется, когда я вижу Ксавьера. Я чувствую это всем телом. От мягкого щекотания до вспышек жара. Я стараюсь моргать реже, чем обычно, лишь бы этот момент длился подольше, хотя бы на секунду. Или я улыбаюсь, как дурочка, и не только губами, но и лицом. И все это происходит так легко и повсеместно, что становится страшно.

Никто не должен оказывать такое влияние на другого человека.

Положив голову на плечо Ксавьера, я чувствую, что все больше и больше устаю. Мои глаза тяжелеют, и я перестаю обращать внимание на фильм, который мы смотрим. Я всегда бегу вперед в течение недели с большим количеством уроков и работ, которые мне нужно сделать, и когда наступают выходные, я чувствую себя выжатой из всех сил и энергии. Я даже не осознавала, насколько измотана, пока мы не уселись на диван в моей гостиной, пересматривая какой-то документальный фильм о настоящих преступлениях.

Тем не менее, я пытаюсь бороться с этим. Это первый раз в этом году, когда мы с Ксавьером можем побыть наедине, и мне нравится, что мы можем просто лежать здесь, не занимаясь сексом или чем-то еще сексуальным. Только расслабляться под звук телевизора, жужжащего на заднем плане, когда Ксавьер шепчет мне на ухо. Ничего осязаемого, просто мягкие звуки, которые приводят мое тело в полное и абсолютное спокойствие.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Я нарушаю тишину своим тихим голосом. Я слишком устала, чтобы издать что-то большее, чем едва слышный шепот.

Он просовывает руки мне под спину и прижимает мое тело к своему. Я развожу ноги в стороны, еще сильнее прижимаясь к нему. — В чем дело?

Мое горло сжимается, пальцы смыкаются на толстовке, которую я отдала ему из гардероба Уилла, чтобы его одежда могла высохнуть в ванной. — Ты бы напал на Сэмюэля так же, как на того парня больше года назад?

На мгновение вокруг нас воцаряется тишина, хотя я не верю, что Ксавьеру нужно об этом думать. Он не делает ничего, о чем не подумал бы сначала. Даже такого насилия, как избиение кого-либо.

— Если бы ты не удерживала меня… тогда да, — наконец отвечает он, слова звучат едва слышно, но благодаря тому, как тихо внутри, они резонируют не только в комнате, но и в моей голове. Прыгают туда-сюда.

Моя спина поднимается и опускается, мое тело сомневается, стоит ли мне находиться так близко к нему. Он не сердится, и я, конечно, не боюсь его, но образы, снова проносящиеся в моей голове, не останавливаются только потому, что так говорит мое сердце.

— Тебя это пугает, Меллилла?

Я не отвечаю.

— Как тебе это сошло с рук? Разве полиция не была задействована?

— Была. Дело так и не дошло до суда, потому что мой отец оплатил медицинские счета и купил молчание семьи. — О да, деньги творят чудеса для таких людей, как мы. И мои, родители Ксавьера такие же. Офелия и Элиас тоже. Все они считают, что деньги — это единственное, что тебе нужно, когда ты натыкаешься на препятствие. — Неужели Уилл никогда не говорил тебе об этом?

Я сдвигаю голову и смотрю ему в глаза.

— Что рассказывал?

— Его вызвали в качестве свидетеля этого инцидента вместе со всеми остальными людьми.

Я хмурюсь. Я тоже там была.

— Меня не вызывали.

Ксавьер кивает, как будто это самая очевидная вещь в мире. — Это потому, что твой брат обошел всех остальных людей, говоря им, чтобы они не добавляли тебя в качестве свидетеля. Он хотел избавить тебя от этого ненужного опыта. Все равно никто не осмелится выступить против меня, так что весь этот допрос не имеет смысла.

— Это не так, Ксавьер. Для этого нужен всего один человек. Тебе повезло.

Наступает минута молчания. Я почти слышу биение своего сердца, оно учащается, каждый дюйм моего тела покалывает.